Цветок для её величества - Райан Рюбен, Каролин Вермаль (2014)

Мэссон попеременно скакал то с Эулеусом, то с Тунбергом, чтобы животные уставали как можно меньше. Ехали ночью, и облака снова и снова накатывались на щербатую луну.

Нетронутые дикие просторы сменились ухоженными виноградниками и полями. Когда забрезжил рассвет, всадники заметили очертания церковной колокольни и более тридцати домов деревни Стелленбос.

Троица подъехала к восточной окраине, избегая мощеных улиц, чтобы цокот копыт не разбудил местных жителей.

Когда небо на востоке уже постепенно начало светлеть, они добрались до большого и богатого крестьянского подворья в голландском стиле, к усадьбе с выбеленными стенами и роскошными фронтонами. Мужчины спрыгнули на землю и оставили вспотевших лошадей на Эулеуса. Он отвел их в стойла, а Мэссон с Тунбергом, тихо ступая, пробрались к главному входу.

Тунберг почти подошел к двери, но неожиданно сменил направление, на цыпочках проскользнул к тыльной стене дома и остановился у одного из больших окон, которые выходили во двор.

— Что мы здесь делаем? — прошептал Мэссон.

Он думал, что они отыщут дом Тунберга и пополнят припасы. О взломе и краже речи не было.

Но Тунберг приложил палец к губам, открыл лакированные ставни и приподнял окно так, чтобы как раз можно было пролезть.

Когда они очутились в доме, Мэссон не решался пошевелиться от страха наткнуться на что-нибудь в темноте. Тунберг прекрасно ориентировался и почти бесшумно находил дорогу на ощупь. Вскоре он зажег керосиновую лампу и по комнате разлился слабый свет.

Комната казалась почти квадратной. Мэссон заметил высокое, во весь рост, напольное зеркало рядом с богато украшенным платяным шкафом на той же стороне, что и кровать; у другой стены располагались бюро с письменными принадлежностями и умывальник. Из комнаты вела лишь одна дверь, вероятно, в прихожую рядом с главным входом. Тунберг разулся и велел Мэссону последовать своему примеру.

— Я не хотел бы мешать хозяину дома. Нам еще пригодится его поддержка, поэтому не стоит его злить, если можно этого избежать, — прошептал Тунберг.

Он вытащил из-под кровати кожаную сумку, в которую собрал различное оборудование. Большинство приборов он достал из деревянного сундука, стоявшего в ногах кровати, на его крышке виднелись золотые буквы — инициалы «КПТ».

Пока Тунберг собирал вещи, Мэссон рассматривал бедно обставленную комнату. Наконец он наткнулся на рисунки с изображением одного и того же растения — удивительного цветка из рода гардений, которого Фрэнсис еще никогда не видел. Рисунки висели на стене в аккуратных рамках, там, где могли бы красоваться семейные портреты или крест.

Живой образец растения с роскошными белыми цветками стоял на столе возле кровати.

— Ах, вы открыли мое сокровище, — прошептал Тунберг, который как раз вытаскивал из шкафа штаны и рубашки. — Я наткнулся на него в Паарле. Невероятно тяжело заставить это растение цвести, но уж если это получилось, то оно стоит потраченных усилий.

Рядом с цветком лежало обтянутое кожей издание «Systema Naturae»[12] Карла Линнея. Это произведение было слишком редким и дорогим для человека с такими ограниченными средствами, как Мэссон. Поэтому ему пришлось читать его в библиотеке Кью, но тем не менее Фрэнсис помнил почти все содержание наизусть. Когда он открыл обложку книги, то на первой странице обнаружил дарственную надпись Тунбергу на латыни. Книга была подписана лично Карлом Линнеем!

Взгляд Мэссона упал на письменный стол Тунберга, где лежала стопка обтянутых кожей дневников. Они очень напоминали его собственный, который был украден. Дневники выглядели новыми и неиспользованными. Увидев это, Мэссон не мог не вспомнить о Констанции и не задаться вопросом: может, и Тунбергу пришлось покинуть кого-то?