Медный всадник - Полина Саймонс (2001)

– Почти, – поправила Татьяна, падая на него. – Но не совсем.

Несколько минут спустя она прильнула к Александру, повисла у него на шее, не касаясь ногами дна.

– Посмотри, какой восход над горами! Дух захватывает! – пробормотала она.

Но он, безразличный к восходу, удерживал ее одной рукой, а другой гладил лицо.

– Я нашел настоящую любовь на берегах Камы, – улыбнулся он, глядя на нее.

– Я нашла настоящую любовь на улице Салтыкова-Щедрина, когда сидела на остановке и ела мороженое.

– Это не ты нашла меня, а я – тебя. Ты даже не искала меня.

Долгая пауза.

– Шура, а ты… ты искал меня?

– Всю жизнь.

– Шура, откуда возникла такая близость? Такая неразрывная связь? С самого начала.

– Это не близость.

– Нет?

– Нет. И не связь.

– Нет?

– Нет. Это называется родство душ.

Утро выдалось прохладным и туманным. Александр разжег костер на берегу величавой реки. Они поели хлеба с водой. Он закурил.

– Мы самого нужного не захватили, – пожаловалась она. – Хоть бы кружки были. И ложки с тарелками.

– Не знаю, как насчет тебя, но у меня есть все, что нужно.

Она покраснела.

– Нет-нет, не смей, – велел он, обнимая ее, – иначе мы никогда не соберемся.

– А куда мы собрались?

– Одевайся. Мы идем в Молотов.

– Правда?

Неужели прошлая ночь была сном? Как и то, что он сказал ей под луной и звездами?

– Зачем?

Она затаила дыхание.

– Кое-что купим.

– Что именно?

– Одеяла, подушки, тарелки, сковородки, кастрюли. Еды. Кольца.

– Кольца?

– Именно. Обручальные.

9

Они медленно, рука об руку, зашагали в Молотов. Солнце проглядывало сквозь верхушки деревьев.

– Шура, я занималась английским.

– Правда? А говорила, что времени нет, и, видя, как ты живешь, нетрудно этому поверить.

Татьяна откашлялась и старательно выговорила по-английски:

– Александр Баррингтон, я хочу вечно любить тебя.

Прижав ее к себе, он со смехом ответил:

– Я тоже.

И остановился, вглядываясь в нее.

– Что? – поспешно спросила она.

– Ты еле двигаешься. Что-то неладно?

– Все в порядке, – покраснев, соврала Татьяна.

– Да ну? Хочешь, немного понесу тебя? – внезапно охрипшим голосом спросил он.

Ее лицо просияло.

– Да. Только на этот раз на руках.

– Когда-нибудь, – воскликнул Александр, – тебе придется объяснить, почему ты села на сто тридцать шестой автобус и проехала весь город до конечной.

Татьяна ущипнула его.

– Когда-нибудь, – вторила она, – тебе придется объяснить, почему ты поехал за мной.

– Что?! – ахнула она, соскальзывая на землю и шагая рядом.

– Церковь. Мы должны найти церковь.

– Для чего?

Александр поднял брови:

– Интересно, где ты собираешься выходить замуж?

Татьяна пожала плечами:

– В загсе, как все советские люди.

– А какой смысл? Почему бы нам не вернуться назад и не продолжить начатое?

– Это идея, – пробормотала Татьяна. Упоминание о церкви лишило ее душевного равновесия.

Александр взял ее за руку и ничего не ответил.

– Почему церковь, Шура?

– Таня, кому ты даешь брачные обеты? Советскому Союзу? Или Богу?

Татьяна смущенно молчала.

– Во что ты веришь, Таня?

– В тебя.

– А я верю в Бога и в тебя. Поэтому мы обвенчаемся в церкви.

Они нашли маленькую церквушку почти в центре города, и Александр объяснил священнику, чего хочет. Тот близоруко вгляделся в молодых людей и кивнул:

– Еще одна военная свадьба. Хм-м. А сколько тебе лет, раба Божья?

– Завтра будет восемнадцать, – тоненьким голоском пропищала она.

– У вас есть свидетели? Кольца? В загсе регистрировались?