Медный всадник - Полина Саймонс (2001)

Татьяна неловко повернулась, потеряла равновесие и полетела вниз, выпустив раму. Стекло вылетело, и Александр едва успел его поймать и бережно отложить в сторону, прежде чем помочь Татьяне подняться. Она испугалась, но, к счастью, не ушиблась, только поцарапала ногу и сейчас недовольно хмурилась.

– Ну? Как тебе мои рефлексы? Теперь Дуся будет молиться за мое здоровье каждый день.

Он попытался стряхнуть пыль с Татьяны, но только перемазал ее еще больше.

– Взгляни на мои руки! Сколько цемента! Еще немного, и мы с тобой станем навеки неразделимы!

Он улыбался, целуя ее ключицы. Но Татьяна по-прежнему хмурилась.

– Что с тобой?

– Рефлексы у тебя замечательные. Молниеносные. Прекрасно. Просто хотела заметить, что, выбирая между стеклом и женой, ты отдал предпочтение стеклу, хотя в самом деле действовал на удивление быстро.

Александр, смеясь, помог Татьяне взобраться на лестницу, а сам встал сзади и, не касаясь ее грязными руками, шутливо укусил за попку.

– Я не выбирал стекла. Ты уже была на земле.

– Не вижу никакого толка в твоих легендарных рефлексах, когда я летела вниз со скоростью света.

– Да? И что было бы, упади на тебя стекло? Тогда ты сердилась бы еще больше.

– Словно я мало сержусь на тебя сейчас, – буркнула она, уже улыбаясь.

Он снова укусил ее и принялся за работу. Наконец все было готово. Рама держалась крепко. Дуся рассыпалась в благодарностях и даже поцеловала Александра, сказав, что он не плохой человек.

Александр слегка наклонил голову и прошипел Татьяне:

– Ну, что я тебе говорил?

Татьяна дернула его за рубашку:

– Пойдем, неплохой человек, я тебя умою.

Они зашагали домой сквозь душистый лес. Татьяна вбежала в комнату и принялась собирать полотенца и мыло.

– Таня, может, сначала накормишь меня?

– Шура, ты же грязный, как поросенок! Нельзя в таком виде садиться за стол!

– Еще как можно! Знаю я, чем кончаются у нас умывания! Хорошо, если удастся поесть через два часа, а у меня сейчас живот подвело! Налей супа в миску, возьми ложку и корми меня.

– Что ж, если не можешь потерпеть два часа… – пробормотала Татьяна, ощущая, как внизу живота загорается знакомый огонек.

– Ты только покорми меня, а ругать будешь позже. – Александр поднял брови. Его глаза жгли ее нестерпимым светом.

Татьяна, тронутая едва ли не до слез, принялась его кормить. Но раз посетившая ее мысль не давала покоя.

– Ты не ответил на мой гипотетический вопрос.

– К моему большому удовольствию, я успел его забыть.

– Насчет Даши.

– Ах это… – Он прожевал очередную порцию ухи, прежде чем изречь: – Думаю, ты знаешь ответ.

– Я?

– Разумеется! Будь она жива, мне пришлось бы жениться на ней, а тебе оставалось бы только пойти и отдаться нашему старому доброму Вове.

– Шура!

– Что?

Она пнула его в коленку.

– Если будешь издеваться, я с тобой больше не разговариваю!

– Согласен. А уха еще осталась?

После обеда, когда они пошли купаться и Александр отскребал руки, а Татьяна намыливала ему спину, он неожиданно выпалил:

– Будь вы обе живы, я никогда не смог бы жениться на Даше. Неужели не понимаешь? Я сказал бы ей правду. А ты? Что бы сделала ты?

Татьяна не ответила.

Они сидели в воде у самого берега. Александр принялся намыливать волосы Татьяны. Погрузив пальцы в скользкие пряди, он прошептал:

– Тебе плохо без нее.

Татьяна кивнула.

– Не знаю, как бы все происходило, останься она в живых. И я тоскую по родным, – срывающимся голосом призналась она. – Ты тоже, наверное, скучаешь по родителям.

– У меня не было времени скучать, – бросил Александр. – Я был слишком занят, спасая собственную гребаную жизнь!

Он откинул ее голову, чтобы промыть волосы. Но Татьяна ему не поверила.

– Представляешь, иногда мне чудится, что Паша… какое-то странное чувство.

– Что еще за чувство?