Медный всадник - Полина Саймонс (2001)

Неожиданно кто-то дернул дверную ручку. В образовавшуюся щель проник свет.

– Татьяна? Что у тебя происходит? – раздался голос сестры. – И почему дверь не открывается?

Татьяна поспешно натянула сорочку. Александр вытащил стул, зажег свет и открыл дверь.

– Все в порядке, – повелительно сообщил он. – Просто решил пожелать Татьяне спокойной ночи.

– Спокойной ночи?! – взвизгнула сестра. – Вы что, спятили? В четыре часа утра? Посетители в такое время не допускаются!

– Сестра, вы забываетесь! – повысил голос Александр. – Я офицер Красной армии!

– Я услышала крики, – уже спокойнее объяснила сестра, – и подумала, что кому-то плохо.

– Все в порядке, – пробормотала Татьяна, – мы просто смеялись.

– И я уже ухожу, – добавил Александр.

– Тише, не то разбудите других пациентов, – предупредила сестра.

– Спокойной ночи, Татьяна. Надеюсь, тебе уже лучше, – бросил Александр, впиваясь в нее взглядом.

– Спасибо, старший лейтенант. Приходите еще.

– Только не в четыре утра, – неуступчиво заметила сестра, подходя к кровати. Александр за ее спиной послал Татьяне воздушный поцелуй и исчез.

Этой ночью она больше не заснула. Умолила Веру дважды умыть ее и весь день чистила зубы, чтобы дыхание было свежим. Ничего не ела, пила одну воду да пожевала оставшийся от обеда хлеб.

Она думала, что совесть не даст ей покоя, будет преследовать каждую минуту, но вспоминала только руки Александра на своей груди и бедрах.

Ничто в прежней жизни не подготовило ее к этой встрече. Да и какая это жизнь? Так, существование. Школа, Пятая Советская, Луга, где у нее было много друзей, где она проводила бесконечные месяцы в бездумных детских проделках. И рядом всегда был Паша. Они все делали вместе. Играли, гуляли, дрались…

Нет, иногда она замечала, что кое-кто из Пашиных приятелей норовит встать слишком близко или смотрит на нее чересчур долго. Но главное, что сама она никогда ни на кого не смотрела дольше обычного.

Пока не появился Александр.

Он был новым. Необыкновенно новым. Вечно новым. Она все время считала, что их мгновенное чувство основано на сочувствии, симпатии, дружбе, сходстве взглядов. Встретились две родственные души, которым просто необходимо сидеть рядом в трамвае, видеться, смешить друг друга. Необходимо взаимное счастье. Беспечная юность.

Но теперь Татьяна поверить не могла своему поистине дикарскому желанию. Первобытному. Примитивному. Неистовой потребности в нем. Невероятно! Настойчивая пульсация внизу живота продолжалась весь день, пока она умывалась, чистила зубы и причесывалась.

Вечером, перед уходом Веры, Татьяна попросила губную помаду.

Когда пришли Даша и Александр с Дмитрием, она была во всеоружии. Взглянув на сестру, Даша ахнула:

– Никогда не видела, чтобы ты мазалась губной помадой! Взгляни на свои губы!

Она произнесла это так, как будто впервые заметила, что у Татьяны есть губы.

– Да, – подхватил Дмитрий, садясь на кровать, – только взгляните!

Один Александр молчал. Татьяна не понимала, нравится ли ему, потому что не смела поднять глаз. Теперь, после прошлой ночи, она вообще не сможет смотреть на него при людях!

Они оставались недолго. Александр сказал, что ему нужно на службу.

Татьяна застыла, словно оледенев, и не двигалась, пока не услышала стук. Вошел Александр и закрыл за собой дверь. Только тогда Татьяна села. Он в два прыжка оказался рядом, опустился на край кровати и нежным властным жестом стер помаду.

– Это еще зачем?

– Все девушки красят губы, – пояснила она, чуть задыхаясь. – Включая Дашу.

– Я не хочу, чтобы ты портила краской свое прелестное личико, – велел он, гладя ее щеки. – Видит Бог, тебе это ни к чему.

– Хорошо, – кивнула она, выжидающе уставясь на него и подставляя свои иссохшие без поцелуев губы.

Но Александр не шевельнулся.

– Таня, – со вздохом сказал он наконец, – насчет прошлой ночи…