Первые леди Рима - Фрейзенбрук Аннелиз

Похоже, благоприятный старт сделал Фаустину первой императрицей со времени Поппеи веком ранее, которая родила, когда ее муж был у власти. Это событие задало новый поворот в династической функции женщины того периода. Несмотря на то что по крайней мере половина ее детей не пережила младенчества, удивительная плодовитость Фаустины, теперь уже без особой необходимости, компенсировала закрепившуюся уже адаптивную систему наследования, сложившуюся в Риме после смерти Нервы.

Но медовый месяц нового режима закончился чуть ли не раньше, чем начался. Хотя Римская империя при Антонине Пие оставалась внешне мирной, Марк Аврелий и Луций Вер почти немедленно столкнулись с несколькими тревожными кризисами. Им пришлось подавлять волнения в Британии и Верхней Германии, а война со старым врагом Рима, Парфией, стала неизбежной из-за растущей агрессивности царя Вологаза IV. Когда Вологаз послал свою армию в римскую провинцию Сирия, Марк и Луций поняли, что один из них должен принять личное участие в войне. Таким образом, Луций, более молодой и физически крепкий, отправился организовывать ответ римлян, пока Марк контролировал ситуацию в Риме.[682]

Пока Луций оставался на восточном фронте, Марк боролся дома с различными проблемами, включая наводнение Тибра, вышедшего из берегов весной 162 года, и с последовавшим голодом. Рождение еще одного ребенка Марка и Фаустины, сына, появившегося в конце этого года, позволило императорскому дому отпраздновать хоть что-то. Но переписка между Марком и Фронтоном в это время содержит намеки на некоторые проблемы со здоровьем жены и детей, особенно обострившиеся во время отсутствия Марка. К счастью, императорская семья была очень большой и суровые родственницы, жившие по соседству, взяли решение проблем в свои руки. Матидии Младшей, вдовствующей сестре Сабины и почтенной двоюродной бабушке Марка, теперь было около восьмидесяти лет. Переписка Марка и Фронтона свидетельствует, что юные дочери императора, Коринфиция и Фадилла, иногда переезжали к Матидии в ее городской дом.[683]

В Сирии парфяне оказывали упрямое сопротивление. Но к 165 году усилиями талантливых молодых полководцев, таких как Овидий Кассий, линию парфянского фронта удалось отодвинуть в Мёзию (современный Иран). Римляне разграбили парфянскую столицу Ктесифон и заставили Вологаза бежать. Сам Луций не мог похвастаться большим личным участием в победе. Он передал делу свои имя и власть — но большую часть времени проводил далеко в тылу, на курорте возле Антиохии, заработав себе репутацию плейбоя, хотя брак с Луциллой в это время уже имел место. После свадьбы в 164 году Луцилла стала Августой, как и Фаустина, — теперь невестки и обе императрицы, а также как мать и дочь. В 166 году Луций вернулся, чтобы отпраздновать 12 октября обоюдный триумф с Марком в Риме.[684]

Однако восточные армии, добившиеся победы, снова принесли домой чуму, вызвав смерть миллионов людей по всей империи и заставив отложить начало новой военной кампании для усиления границы по Дунаю. В 168 году наконец началась кампания против германских племен маркоманов и квадов, но в январе 169 года дальнейшее распространение чумы заставило Марка и Луция, совместное присутствие которых на театре военных действий считалось теперь необходимым, прервать зимнюю кампанию в Аквилее. В течение двух дней по дороге в Рим Луций перенес удар и умер, немного не дожив до сорока лет. Вынужденный вернуться к Дунайской кампании, Марк быстро обручил овдовевшую Луциллу с одним из своих полководцев, рожденным в Сирии Клавдием Помпеианусом. Говорят, против этого брака протестовали и Луцилла, и ее мать, поскольку Помпеианус был достаточно стар. Однако эти жалобы не были услышаны.[685]