Первые леди Рима - Фрейзенбрук Аннелиз

Древняя литературная традиция не интересовалась приукрашиванием тела; Эразм, например, в своем трактате 1529 года «Senatulus» («Маленький Сенат»), одной из немногих работ Средневековья и Возрождения, посвященных Элагабалу и «Женскому Сенату» Соэмии, высмеивал то, что он считал чрезмерной вычурностью в стандартах одежды.[781] Подобно предыдущим римским первым леди, репутация Соэмии и Месы лучше понимается при рассмотрении ее отражения на их императоре. Когда анонимный автор «Истории Августы» писал, что Элагабал находился «целиком под контролем своей матери [Соэмии] и на деле не вел никаких общественных дел без ее согласия, хотя она жила как проститутка и практиковала все способы распутства во дворце», то такой портрет был оскорблением в первую очередь Элагабала, чье правление соперничало с правлением Нерона и Коммода репутацией одного из самых распущенных императоров в римской истории.[782] На высшие посты назначались дворцовые слуги — погонщики мулов, повара и слесаря. Новый император содержал гарем из мужчин и женщин, требуя, чтобы они депилировали лицо и лобок. Наконец, самым серьезным обвинением против Элагабала стала его попытка ввести культ его одноименного эмесского бога Элагабала в качестве главного божества римского пантеона.

Его одежда также бросала вызов римскому обществу. Перед тем как он впервые появился в Риме, его бабушка Меса пыталась предупредить внука, что пурпурное одеяние и золотые жреческие украшения будут негативно восприняты публикой, которая, несмотря на приток в элиту выходцев с Востока, все еще была склонна рассматривать иностранные традиции как «бабские». Но Элагабал не обратил на предупреждения никакого внимания.[783]

В конце концов его заставили обратить внимание на предупреждения бабушки Месы о сомнительности его положения, и 26 июня 221 года 16-летний Элагабал усыновил своего 20-летнего кузена, Севера Александра, сына Юлии Мамеи, дав ему титул Августа и объявив его своим наследником. Таким образом, в императорском доме были созданы два лагеря и два соперника, два Августа — с Соэмией с одной стороны и ее сестрой Мамеей — с другой. Как сообщают историки, Мамея умно разыграла свои карты, удерживая своего сына подальше от кузена с сомнительной репутацией и тщательно спланировав его образование. Когда ревность Элагабала к популярности молодого кузена стала очевидна, Мамея организовала так, чтобы только ее собственным, наиболее доверенным слугам позволялось готовить и подавать пищу Александру. Она тайком платила преторианцам, чтобы обеспечить защиту своего сына, поощряемая своей матерью, Месой, у которой Элагабал никогда не был в любимцах.[784]

Напряжение росло, пока Элагабал не попытался убить Александра, что рикошетом ударило по нему самому. 12 марта 222 года Элагабал и Соэмия сами были жестоко убиты. Дион Кассий дает ужасающее описание их смерти: когда восемнадцатилетнего Элагабала вытащили из его укрытия, Соэмия, цепляясь за сына, была убита вместе с ним. Им отрубили головы, а лишенные одежды тела таскали по улицам Рима, после чего бросили в Тибр. Хотя многие другие римские первые леди погибли насильственной смертью, подобное осквернение останков случилось первый и единственный раз.[785] Это стало отражением не только ненависти, вспыхнувшей между двумя частями императорской семьи, но и повышенной заметностью высокопоставленных женщин в общественной жизни: их унижение также становилось общественным событием.