Всего один день. Лишь одна ночь (сборник) - Гейл Форман (2013)

– Вы купили мне новый телефон?

– Нет. То есть да. То есть твой старый телефон мы разморозим, когда ты вернешься. Это другой. Он точно будет работать в Европе. Просто купишь эту… как они называются? – спрашивает она у папы.

– Сим-карту.

– Точно, – мама суетливо снимает крышку. – Видимо, они недорогие. Так что в любой стране можно завести местный номер и при необходимости пользоваться. Можешь звонить или писать нам в случае чего – это если захочешь. Он скорее для тебя, чтобы ты могла с нами связаться. Если понадобится. Но если нет…

– Мам, – перебиваю я, – успокойся. Я буду тебе писать.

– Правда?

– Ну да! И ты ответишь мне с Гаваев. Он фотографирует? – я смотрю на камеру. – Буду тебе и фотки посылать.

– Будешь?

– Конечно, буду.

У нее такое выражение на лице, как будто это я ей подарок сделала.

На Пенн-стейшн полно народу, но я сразу же нахожу Ди: он стоит у табло с информацией об отправляющихся поездах, на нем желто-зеленые шорты из нейлона и майка с надписью: «ЕДИНОРОГИ СУЩЕСТВУЮТ». Он сжимает меня в объятиях.

– Где твой чемодан? – спрашивает он.

Я разворачиваюсь и показываю ему рюкзак оливкового цвета, который я купила в Филадельфии, в магазине, где распродаются излишки армейского обмундирования.

Ди присвистывает.

– А как же там бальное платье умещается?

– А оно сворачивается до очень маленького размера.

– Я-то думал, что у тебя побольше вещей будет, и сказал маме, что мы сначала забросим их, а потом пойдем по городу, так что она обед приготовила.

– Обед – это хорошо.

Ди вскидывает руки.

– Вообще-то мама хотела удивить тебя праздником в твою честь. Не говори, что я проболтался.

– Праздником? Мы же даже незнакомы.

– Я столько о тебе рассказываю, она считает, что уже знает тебя, к тому же она использует любой предлог, чтобы наготовить еды. Придут мои родственники, в том числе кузина Танья. Я тебе о ней рассказывал?

– Парикмахерша?

Ди кивает.

– Я спросил, сделает ли она тебе прическу. Она с белыми девушками тоже умеет, она работает в крутом салоне на Манхэттене. Я подумал, может, тебе снова подстричься, как Луиза Брукс. Такой же боб, как когда вы познакомились. С этим надо что-то делать, – он показывает на мои волосы, которые забраны наверх с помощью крабика, как обычно.

Мы садимся в метро и едем в его спальный район – на самую последнюю станцию. Потом пересаживаемся на автобус. Я смотрю из окна, ожидая увидеть неблагополучные улицы Южного Бронкса, но мы все едем мимо красивых кирпичных домов, стоящих в тени больших деревьев.

– Это и есть Южный Бронкс? – уточняю я.

– Я не говорил, что живу в Южном Бронксе.

Я смотрю на него.

– Ты серьезно? Я сколько раз слышала, что ты оттуда.

– Я говорил, что я просто из Бронкса. И это, по факту, Бронкс. Ривердейл[59].

– Но ты Кендру сколько уверял, что ты из Южного. Говорил, что учился в «Саут-Бронкс-Хай»… – я смолкаю, вспоминая наш первый разговор. – Которого даже не существует.

– Девочка сама сделала поспешные выводы, и я решил ее не разуверять. – Ди хитро ухмыляется. Нажимает на кнопку, подавая сигнал водителю, что мы выходим. Мы оказываемся на людной улице с многочисленными высотками. Район не роскошный, но приятный.

– Д’Анджело Харрисон, как удачно вы притворяетесь.

– Только профессионал может это оценить. Я правда из Бронкса. И я правда бедный. Если люди начинают думать, что я мальчик из гетто – это их выбор, – с улыбкой говорит он. – Особенно если они при этом берутся оплачивать мое обучение.

Мы подходим к симпатичному кирпичному дому с потрескавшимися горгульями над входом. Ди нажимает на кнопку звонка – «предупредить, что мы идем», – а потом в древнем лифте, похожем на клетку, мы едем на пятый этаж. Перед дверью Ди оценивает мою внешность, убирает выбившиеся пряди волос за ухо.