Всего один день. Лишь одна ночь (сборник) - Гейл Форман (2013)

Шеззер показывает Келли язык, а мне улыбается.

– А я Эллисон.

– У меня так маму зовут! – радуется Келли. – Я только что говорила, как по ней скучаю! Правда же? Это карма!

– Кисмет, – поправляет Нико.

– Ну и это тоже.

Келли смотрит на меня, я на миг замираю – она же еще не ответила «да», а если скажет «нет», я буду чувствовать себя как дура. Хотя, может, благодаря курсу французского я как-то уже не боюсь показаться дурой. Они все отходят, а я поворачиваюсь в ту сторону, где должны быть сэндвичи. Но тут Келли разворачивается.

– Эй, идем же, – зовет она. – Не знаю, как ты, но я лошадь готова съесть.

– Можешь и съесть, их тут подают, – отвечает Шеззер.

– Нет, – возражает кто-то из парней. Мик или Ник. Я не особо уверена, кто из них кто.

– Их в Японии едят, – добавляет Нико. – У них это деликатес.

Мы отправляемся ужинать, я слушаю, как они спорят о том, едят ли французы конину, а сама иду легким шагом, и меня вдруг осеняет, что вот оно. Я иду ужинать. В Париже. С людьми, с которыми познакомилась пять минут назад. И, как ни странно, у меня именно от этого – сильнее, чем от всего, что произошло за последний год, – сносит крышу.

По пути в ресторан мы останавливаемся, и я покупаю симку для телефона. Потом, сперва немного заблудившись, мы находим то место и ждем, когда освободится большой стол, чтобы мы все уместились. Меню на французском языке, но я понимаю. Я заказываю салат со свеклой, он и вкусный, и такой красивый, что я посылаю маме фотку. Она немедленно высылает мне куда менее эстетичный на вид локо-моко, который ест на завтрак папа. В качестве основного блюда мне подают какую-то таинственную рыбу с острым соусом. Мне так хорошо, мои новые знакомые рассказывают просто поразительные истории о своем путешествии, и только когда приходит время десерта, я вспоминаю обещание, которое дала Бэбс. Я смотрю в меню, но макаронов в нем нет. И уже десять, магазины закрылись. Первый день, а я уже не держу свое слово.

– Вот дерьмо, – ругаюсь я. – Или пусть будет merde![62]

– Что случилось? – спрашивает Мик/Ник.

Я рассказываю про макароны, и все с интересом слушают.

– Спроси официанта, – советует Нико. – Я работала в одном местечке в Сиднее, у нас было целое отдельное меню из блюд, которые не числились в основном. Для особо важных персон, – мы все смотрим на нее. – Ничего не будет, если просто спросить.

Я так и делаю. Говорю – на таком французском, что мадам Ламбер гордилась бы – ma promesse de manger les macarons de tous les jours[63]. Официант внимательно слушает, как будто речь идет о чем-то жутко важном, и уходит на кухню. Он приносит десерты всем остальным – крем-брюле, «mousses au chocolat»[64], и – о чудо – великолепный мягкий макарон для меня. Прослойка коричневая, сладкая, с твердыми вкраплениями, я думаю, из фиг. Он посыпан сахарной пудрой и красив, как картинка. Его я тоже фотографирую. И съедаю.

В одиннадцать я уже готова заснуть в своей тарелке. Ребята доводят меня до хостела, а сами уходят слушать какую-то французскую группу, в которой одни девушки. Я же засыпаю мертвым сном, а когда просыпаюсь, вижу, что Келли, Нико и Шеззер живут со мной в одной комнате.

– Сколько времени? – спрашиваю я.

– Много! Уже десять, – говорит Келли. – Ты долго спала. И в таком шуме. Тут есть русская, которая каждое утро целый час сушится феном. Я решила дождаться тебя и спросить, пойдешь ли ты с нами. Мы сегодня идем на кладбище Пер-Лашез. Планируем пикник. По-моему, это чертовски жутко, но, похоже, французы так всегда делают.

Это очень соблазнительно: пойти с Келли и ее друзьями, провести все две недели как туристка, развлекаться. Не придется по этим жутким ночным клубам ходить. Не придется с Селин встречаться. Не придется рисковать, что мое сердце снова будет разбито.

– Может, я позже присоединюсь, – отвечаю я. – У меня на сегодня есть планы.

– Ага. У тебя сверхважная миссия по поеданию макаронов.