Драгоценные дары - Даниэла Стил (2015)

– Все они дают волю своим увлечениям. Так же, как и я… – тихо произнесла она. Ей польстило отношение Эйдана к ее рисованию и любви к живописи, но дети всегда были и остались для нее превыше всего, и она не жалела времени, потраченного на них и на Пола, пока они еще были женаты. Но такое отношение было совершенно чуждо Эйдану. На протяжении всей своей жизни он отдавал себя таланту и развивал его, что внушало Веронике уважение. Однако ни детей, ни жены у него не было, он отвечал только за себя. А жизнь Вероники была совсем иной, она посвятила ее семье. Именно так, а не иначе, она расставляла приоритеты.

Ужин подходил к концу, спор продолжался, когда Вероника вдруг получила эсэмэску. Она открыла ее, думая, что это от дочерей, но увидела, что ее прислал Николай. Он просто хотел убедиться, что у нее все хорошо и что она уже оправилась от их бурного знакомства в Риме. Николай выражал надежду, что вскоре они увидятся снова. Вероника прочитала его слова, улыбнулась и объяснила Эйдану:

– Это сообщение от Николая Петровича. Он интересуется, все ли у меня хорошо.

На эсэмэску она не ответила, решив сделать это позднее: ей не хотелось показаться невежливой, обмениваясь сообщениями с другим мужчиной в присутствии Эйдана. Но объяснив Эйдану, кто ей пишет, она с удивлением заметила на его лице досаду.

– С какой стати? Зачем ему тебе писать? Ты же сказала, что с тобой все в порядке, когда уезжала из Рима. Что ему от тебя нужно?

– Ничего, – озадаченная его реакцией, ответила Вероника. – Он просто беспокоится по-дружески и считает себя виноватым.

– Так напиши, что ты в порядке, и пусть отвяжется, – выпалил Эйдан. – Наверняка он большая шишка в русской мафии. Таких денег честным путем не заработаешь.

Если верить прессе, состояние Петровича оценивалось в восемьдесят миллиардов долларов.

– Вполне возможно, – признала Вероника. Она была слишком поверхностно знакома с Николаем, чтобы защищать его, и понятия не имела, откуда у него состояние. – Но он был очень внимателен ко мне, – ради справедливости добавила она.

– После того как чуть не задавил тебя. Наверное, боится, как бы ты не подала на него в суд.

– Нет, что ты! – воскликнула она, пытаясь успокоить Эйдана, и вдруг поняла, что он ревнует. Она задумалась, неужели поцелуй в Венеции значил нечто большее, чем просто попытка следовать обычаям. С тех пор Эйдан больше ни разу не целовал ее, обращался с ней уважительно, а вот теперь по-настоящему разозлился из-за того, что Николай прислал ей эсэмэску.

– Эйдан, в этой пьесе главным героем был ты, – мягко заверила она. – Ведь это ты спас меня.

Она накрыла ладонью его руку и увидела, что он понемногу успокаивается. Ей стоило немалых усилий сдержать улыбку: эта неожиданная вспышка ревности к русскому выглядела очень мило.

– От таких людей лучше держаться подальше, – предупредил Эйдан, стараясь посеять в ее душе недоверие к Николаю. – Ты же совсем не знаешь его. Он бандит. Неизвестно, на что способны такие люди. Они убеждены, что если у них есть власть и деньги, значит, им принадлежит весь мир. Не хватало еще, чтобы он считал, будто бы и ты принадлежишь ему.

Эти слова не оставили Веронику равнодушной: он обращался с ней, словно она была совсем юной и наивной девушкой.

– Вряд ли он снова попытается связаться со мной. Это был просто жест вежливости. Просто я довольно сильно ушиблась, ударившись о тротуар, – она вспомнила о своем падении, пытаясь успокоить Эйдана, но он снова расстроился.

– В этом виноват я, а не он.

– Нет, ты меня спас, – настаивала Вероника. – Если бы ты меня не толкнул, я не просто ушиблась бы – сейчас меня не было бы в живых.

Он улыбнулся.

– Мне жаль, что ты ушиблась, – искренне сказал он.

– Ничего, – беспечно отозвалась она. – Иначе я никогда бы не встретила тебя.