Драгоценные дары - Даниэла Стил (2015)

– Пожалуй, – со вздохом признал он и пожал ей руку. Вероника была отзывчива по натуре, он прочел искреннее сочувствие в ее глазах. – Все мое детство – это годы непрекращающейся ненависти. Особенно остро я ненавидел отца.

После ужина они решили пройтись, Эйдан положил руку ей на плечи. Оба думали об одном и том же – о том, что он рассказал за ужином. Теперь Вероника лучше понимала его, они быстро привыкали друг к другу и уже не чувствовали ни малейшей неловкости. Порой он казался грубоватым, но Вероника видела, что у него добрая душа, что он порядочный человек, более ранимый и чувствительный, чем он готов признать. Его рассказ о смерти родителей сблизил его с Вероникой.

В отеле они разошлись по номерам, а на следующий день продолжили паломничество в мир искусства. Они обошли все крупные галереи и снова отправились в Уффици, и после пяти дней приобщения к искусству Флоренции дружно согласились, что этого достаточно и что в городе уже не осталось шедевров, которые они хотели бы увидеть еще раз. За обедом Эйдан спросил:

– Чем займемся дальше?

До его отъезда в Берлин еще оставалось несколько недель. Расставаться с Вероникой Эйдану не хотелось. Несмотря на их редкие расхождения в мировоззрении, они прекрасно ладили. И уже успели стать не просто знакомыми, а друзьями.

– Даже не знаю. Наверное, мне стоит связаться с детьми. Двое приезжают сюда, так что надо заранее узнать, когда именно.

– Они приезжают повидаться с тобой? Или просто в отпуск?

– Этим летом я сняла дом в Сен-Тропе, но никто из девочек так и не навестил меня там. Они очень заняты. А приехать собираются по семейному делу, всего на несколько дней.

При этих словах он разглядел тоску одиночества в глазах Вероники. Она жила одна уже довольно давно – ей было не с кем делиться радостями и горестями, некого любить, несмотря на троих дочерей. Больше они не имели отношения к ее повседневной жизни. Только теперь Эйдан по-настоящему понял, насколько она одинока. Она не подавала виду, но он догадался, как ей тяжело.

Той ночью она позвонила Тимми – в Нью-Йорке продолжался день, Тимми находилась на работе. Она не стала спрашивать, как у Вероники дела и где она находится, предположив, что в Париже. Попытка дозвониться Джульетте оказалась неудачной: та не брала трубку. А у Джой автоответчик сообщил, что она всю неделю занята на съемках рекламного ролика, поэтому вряд ли сможет перезвонить.

– Как думаешь, когда девочки приедут посмотреть шато?

Вероника предположила, что сестры могли посвятить Тимми в свои планы, даже если сама она приезжать не собиралась.

– Понятия не имею. Спроси лучше у них, мама. Два дня назад я разговаривала с Джульеттой, она вроде бы готовилась к отъезду через несколько недель. И, кажется, сразу после этого уехала к друзьям в Вермонт. Она по-прежнему тоскует по папе.

– Если будешь созваниваться с сестрами, передай, пусть предупредят меня заранее перед приездом, – в просьбе Вероники не было ничего из ряда вон выходящего, но Тимми удивилась.

– А что такое? Ты чем-то занята?

– Возможно, мне понадобится поменять свои планы. Не хочу просто сидеть без дела и ждать, когда они приедут. Джой никогда не перезванивает, до Джульетты невозможно дозвониться теперь, когда она закрыла булочную на лето.

До сих пор Джульетта безотлучно находилось в булочной, дозвониться ей было проще простого. А вот теперь куда-то запропастилась.