Драгоценные дары - Даниэла Стил (2015)

– А я думала, он выкарабкается… – всхлипнула она, вытирая глаза передником, и Арнольд вздохнул. Надежды на выздоровление Пола не было ни малейшей, долгие месяцы его состояние лишь ухудшалось. Но даже в последние недели, когда он почти не приходил в себя, Джульетта, навещая отца, разговаривала с ним, убежденная, что он ее слышит и обязательно поправится. Но этого не произошло, и Арнольд втайне считал смерть Пола удачным и милосердным исходом. Тот Пол, которого он знал и с которым дружил на протяжении тридцати лет, не захотел бы такой жизни. Арнольд печалился, глядя на него, еще недавно такого энергичного и полного сил, а теперь совсем беспомощного. Уход из жизни стал для Пола благом, и в разговорах, которые они с Арнольдом не раз вели за последний год, выяснилось, что Пол готов к смерти и не жалеет о том, что жизнь кончена. Но Джульетта не была готова отпустить отца – или расстаться со своими иллюзиями на его счет. Через двадцать минут, когда Арнольд уже заканчивал разговор, она по-прежнему плакала.

– Тимми обещала позвонить вашей матери через пару часов, так что пока не звони ей, – предупредил Арнольд.

– Не буду, – послушно ответила Джульетта, повесила трубку, бросилась к двери булочной и перевернула табличку «Открыто» обратной стороной. Наскоро написав объявление «Закрыто в связи со смертью родственника», она приклеила его скотчем к двери и ушла домой, в квартиру с одной спальней, на расстоянии четырех кварталов от булочной. Джульетта никогда не уделяла особого внимания обстановке своего дома: здесь она разве что спала, а все остальное время проводила на работе. Каждый день она приходила в булочную в четыре часа утра, готовила выпечку к завтраку для первых покупателей, обычно являвшихся к шести, простаивала за прилавком до семи часов вечера, потом возвращалась домой и несколько часов дремала перед телевизором, утомленная долгим днем. Как и у Тимми, вся ее жизнь вращалась вокруг работы.

Когда днем Джульетта вернулась домой, Арнольд уже звонил ее младшей сестре Джой. Дозвониться до нее было труднее, как он и предвидел: Джой вела совсем другую жизнь, нежели сестры. В Лос-Анджелесе она строила актерскую карьеру. У нее обнаружились большие способности к музыке, и мать уговаривала ее поступать в Джульярдскую школу, чтобы развить их. Но вместо этого Джой при первой же возможности бросила колледж и уехала в Лос-Анджелес. Она брала уроки вокала, которые оплачивала сама, работая официанткой, а когда полгода выступлений с одной музыкальной группой не дали никаких результатов, переключилась на уроки актерского мастерства и с тех пор не бросала их. Джой снялась в нескольких невзрачных рекламных роликах и эпизодических ролях на телевидении, и со временем рассчитывала на роль в сериале – ей особенно удавались комедийные роли. В свои двадцать шесть лет, спустя пять лет после переезда в Лос-Анджелес, она по-прежнему работала официанткой. Ее звездный час был еще впереди, и она верила, что он обязательно наступит. И отец тоже верил в это, и всегда подбадривал ее.

Джой отличалась редкой красотой: длинные темные волосы, огромные фиалковые глаза, точеная фигурка, и вдобавок голос настоящей певицы, хоть пела она теперь нечасто. Она охотно бралась за любую актерскую работу, какую только могла найти, ходила на все прослушивания и была готова вынести все трудности жизни начинающей актрисы. И не сомневалась, что когда-нибудь сделает блестящую карьеру. Сестрам она говорила, что если в Лос-Анджелесе не добьется успеха к тому времени, как ей исполнится тридцать, то попробует себя в Нью-Йорке, в каком-нибудь внебродвейском театре. А пока она не была готова ставить крест на эпизодических ролях в популярных сериалах, хоть ее заветной целью был Голливуд. Джой снялась в нескольких «мыльных операх», которые пускали в эфир в дневное время, но еще ни разу ей не доставались главные роли. Вероника смотрела дочь по телевизору, осталась довольна, но сетовала, что роли Джой слишком уж малы.