Рой - Скотт Вестерфельд, Дебора Бианкотти, Марго Лэнэгэн (2016)

Келси опустила глаза, чувствуя себя так, как будто она солгала этим людям, и с облегчением вздохнула, когда на призыв Харольда отозвалась худая женщина с помятым, усталым лицом хронической алкоголички. Она сказала, что ее зовут Таша, и Келси присоединилась к общему хору приветствий, ощущая вкус коллективного ободрения и заботы, когда вместе со всеми произнесла ее имя.

Сперва Таша говорила неуверенно, но присутствующие внимательно слушали ее, как на свадьбе, когда застенчивый гость пытается сказать речь и все надеются, что у него получится.

По мере ее рассказа людей постепенно охватывала грусть. Родители бросили Ташу в детстве, и она воспитывалась в приемных семьях. Келси по себе знала, каково это, когда приходится постоянно переезжать с места на место. Ее печаль эхом отразилась в комнате, и люди стали тихо, озабоченно переговариваться.

Когда Таша заговорила о своем алкоголизме, печаль толпы достигла пика, но люди взбодрились, когда она принялась рассказывать о своих усилиях избежать болезни. Келси еще не приходилось видеть, чтобы эти две эмоции так быстро переходили одна в другую.

Она позволила своей силе растянуться в стороны настолько широко, что под конец она уже и сама не понимала, где кончалась она сама и где начинались все остальные. Комната и люди в ней стали единым целым, разрозненные острые осколки сложились в целостную форму.

На секунду Келси стала центром этого единства и почувствовала, что не боится Роя. Она даже пожалела, что он никогда не сможет пережить нечто подобное: уверенность, что ты потерпел неудачу, смешанную с упорным желанием бороться дальше, стать лучше.

Среди этих чужих людей она чувствовала себя в безопасности. За пределами этой комнаты Рой мог делать что угодно, но это место принадлежало только ей. В этом доверии людей друг другу было что-то от священного ритуала.

А потом она сдуру на одну секунду позволила себе подумать о Заре – и ее безмятежности пришел конец. Келси была уверена, что до их первой ночи вместе Зара была совершенно невинна, и ощутила приступ нежности и вины, подумав, как дорого обошлось Заре ее доверие. Чизара знала, что ее сила может стать опасной, если она потеряет контроль хоть на минуту. Келси тоже знала об этом, но она не думала, что беда может случиться так быстро. И она не предвидела подобного масштаба проблемы.

Домой они ехали в ледяном молчании и поцеловались на прощание отстраненно и быстро. Мысли Чизары были заняты только вызванным ею несчастьем с кораблем. Ее сила недвусмысленно напоминала ей о связанном с ней тяжелом бремени ежедневной ответственности.

Тем не менее она пригласила Келси переночевать эту ночь у них, и Келси пришлось солгать, уверив ее, что она уже договорилась с Лингом.

Не прошло и дня с момента их первого поцелуя, а Келси уже лгала подруге. Впрочем, Зара наверняка сейчас лгала своим родителям или же просто недоговаривала всей правды. Она всегда притворялась, что забота родителей надоела ей, но когда доходило до дела, она искренне готова была слушаться маму и отца и хотела, чтобы они были довольны ею. Келси никак не вписывалась в эту картину.

Горячая слеза скатилась по щеке Келси. Она отчаянно пыталась не заразить своей печалью всех присутствующих. В этой комнате и так достаточно было боли.

Фигг дотронулся до ее плеча, и она смогла наконец взять себя в руки.

Келси сидела, низко наклонив голову и утирая слезы, когда еще один человек встал, чтобы рассказать о себе.

– Меня зовут Квинтон.

– Добрый вечер, Квинтон, – отозвалась толпа.

Глава 50

Банда

Ее шок эхом отразился на всех присутствующих в комнате – холодное, жестокое чувство с пылающим, словно уголь, голодом в самой середине.

Харольд неуверенно смотрел на незнакомца, не понимая, что означает издевательское выражение у него на лице. Остальные еще пытались произнести слова приветствия, борясь с охватившим их чувством непонятной опасности.