Лимонов - Эммануэль Каррер

Эдуард, приезжая в Москву, не пропускает ни одного митинга. Те, кто читает газету «День», где он печатает свои статьи, его узнают, поздравляют, обнимают, благословляют: если есть такие люди, как он, значит, Россия не пропала. Однажды его товарищ Алкснис предлагает ему подняться на трибуну, где выступают лидеры оппозиции, и Эдуард берет мегафон. Он обвиняет «так называемых демократов» в том, что они наживаются на людях, проливавших кровь за родину в Великой Отечественной войне. Что за один год пресловутой «демократии» народу выпало больше страданий, чем за семьдесят лет коммунизма. Что гроздья гнева зреют, и пора готовиться к гражданской войне. Его речь мало чем отличается от того, что говорят те, кого он сменил на трибуне, но после каждой фразы огромная толпа разражается аплодисментами. Слова приходят к нему спонтанно, они выражают то, что чувствуют все. Он с удовольствием окунается в волны одобрения, признательности, любви. Как он мечтал об этом, нищий и бесконечно одинокий, сидя в своей конуре в гостинице «Эмбасси» в Нью-Йорке, и вот мечта сбылась. Здесь, как и на Балканах, где идет война, он чувствует себя великолепно. Спокойный, сильный, окруженный друзьями – человек на своем месте.

«Я ищу банду» – это заголовок одной из его статей. Он не стал сразу вербовать свою, а сначала попробовал к кому-нибудь примкнуть. Я надеюсь, что имя «Владимир Жириновский» не совсем незнакомо французскому читателю. Этот человек присутствует в политической жизни более двадцати лет, и его представляли и представляют до сих пор как русского Ле Пена, что недалеко от истины. Он так же говорлив, как Ле Пен, так же дерзок и прямолинеен. Возможно, он более отвязанный, зато не такой злой: ведь он же русский. Об Алкснисе, живописном персонаже второго плана, я несколько слов уже сказал. Что же до остальных – Зюганова, Анпилова, Макашова, Проханова, – то, как мне кажется, во Франции их никто не знает, кроме меня, пишущего эту книгу и потому вынужденного погрузиться в российские реалии. Просмотрев свои записи, сделанные по следам их извилистых маршрутов, примитивных идей, невнятных программ, эфемерных союзов и непримиримых расколов, я ощущаю себя в ситуации какого-нибудь русского историка, перед которым стоит сложная задача: объяснить своим согражданам, чем отличаются друг от друга два крайне правых французских политика Ролан Гоше и Брюно Мегре. Должен признать, что Лимонов – надо отдать ему должное – никогда не гнушается такого рода педагогикой. Я часто смеялся, обнаружив в его статьях, предназначенных для самой отдаленной русской глубинки, целые абзацы, посвященные Jann-Edern Allie, Patric Besson, Alenne de Benoua или Kanar annchene[44]. Короче. Перечисленные выше персонажи – это тот отстойник ностальгирующих коммунистов и разъяренных националистов, который он посещает в Москве, искренне полагая, что именно там сосредоточены здоровые силы нации. Во время какого-то банкета, устроенного Прохановым, главным редактором газеты «День», Эдуард знакомится с Александром Дугиным.

Тем вечером Эдуард грустил. И это самое меньшее, что можно сказать, поскольку он только что узнал, что в багажнике машины был найден изуродованный труп одного из его друзей. Рядом лежала полусожженная голова. С этим человеком, комбатом Костенко, он познакомился в Приднестровье, когда делал репортаж для «Дня».