Фостер не отрываясь глядел на убежище – большое кубическое строение с тамбуром-входом и аварийным люком в противоположной стороне. Самостоятельный независимый мир, вырабатывающий свои собственные тепло, воду, свет, воздух, пищу, лекарства… В полностью оснащенном убежище были аудио- и видеозаписи, игры, кровати, стулья, телевизор – все как дома.

Да это и есть дом, дом под землей. Здесь будет безопасно и даже уютно после самой жестокой атомной бомбардировки и применения бактериологического оружия.

Убежище стоило двадцать тысяч долларов.

Пока Фостер молча глядел на витрину, из магазина на темный тротуар вышел один из продавцов, направляющийся в кафетерий.

– Привет, сынок, – машинально сказал он, проходя мимо. – Недурно, правда?

– Можно мне зайти туда? – быстро спросил Майк Фостер. – Можно мне спуститься в убежище?

Продавец остановился, узнав мальчика.

– А, так ты тот самый хулиган, – медленно произнес он, – который вечно тут околачивается…

– Я хотел бы зайти туда хоть на несколько минут. Я ничего не испорчу, клянусь! Даже не притронусь ни к чему!

Продавец был молод, светловолос и незлобив. Он колебался. Этот липучий парнишка уже надоел. Но у него есть родители – то есть потенциальные покупатели. Торговля идет вяло, в конце сентября спрос еще невелик. С другой стороны, нет смысла привлекать малоимущих – они только зря тратят время, портят оборудование и не прочь что-нибудь украсть, если зазеваешься.

– Нет, – отрезал продавец. – Пришли лучше сюда своего отца. Он видел наши новинки?

– Видел, – выдавил Майк Фостер.

– Так чего же он ждет? – Продавец хозяйским жестом указал на сверкающую витрину. – А за его старую модель мы дадим неплохую цену… У вас какое убежище?

– Никакого, – ответил Майк Фостер. Продавец оторопело застыл.

– Что-что?

– Отец говорит, что это пустая трата денег. Он говорит, что людей просто пугают, чтобы заставить их покупать ненужные вещи. Он говорит…

– Твой отец анти-Г?

– Да, – вздохнул Майк Фостер.

Продавец присвистнул.

– Ну ладно, парень. Жаль, что у нас ничего не получится. Ты не виноват. – Он помолчал немного и добавил: – А что это с ним? В НАТС-то он участвует?

– Нет.

Продавец тихо выругался. Вот он, паразит, живущий в безопасности потому, что все остальные отдают тридцать процентов своего дохода на систему обороны. В каждом городе, в каждом местечке находится горстка таких отщепенцев.

– А как к этому относится твоя мать? Они заодно?

– Она говорит… – Майк Фостер замолчал. – Ну, можно я зайду? Хоть разок?

– Нет. Здесь демонстрационный зал, а не площадка для игр. – В продавце проснулось любопытство. – Интересно, как становятся анти-Г? Твой старик всегда придерживался таких взглядов, или его просто какая-то муха укусила?

– Он говорит, люди уже накупили достаточно автомобилей, посудомоечных машин и телевизоров. Говорит, что НАТС и бомбоубежища никому не нужны, однако заводы могут производить оружие и противогазы бесконечно, и, пока люди боятся смерти, они будут покупать все это. Он говорит, что человек в конце концов устает каждый год приобретать новые автомобили, но никогда не перестанет покупать новые бомбоубежища, чтобы обезопасить своих детей.

– Ты во все это веришь? – спросил продавец.

– Я хотел бы, чтобы у нас было убежище, – сказал Майк Фостер. – Если бы у нас было убежище, я бы спал в нем каждую ночь. И знал бы, что делать, когда оно понадобится.

– Может, войны и не будет, – произнес продавец. Он почувствовал страх мальчика, страх и растерянность, и доброжелательно ему улыбнулся. – Не стоит все время волноваться. Ты, наверное, слишком много смотришь видео – брось, лучше поиграй.

– На поверхности небезопасно, – сказал Майк Фостер. – Нам надо быть внизу. А мне некуда пойти.