Улитка - Эльга Мира

«Господи! Как же он хорош, сил нет!» – думала я, любуясь напряженной складкой на переносице, вытянутыми трубочкой, влажными от чая губами, забавной позой, которую хитрец принял, чтобы подглядывать в мои карты. Он не умеет проигрывать, а я не намерена уступать. Как сладок мир перед битвой, особенно для того, кто знает, что от покоя скоро не останется камня на камне!

И вот, улучив момент, я закинула ногу на подлокотник кресла и сладко потянулась, чтобы привлечь его внимание. Моя любимая юбка в шотландскую клетку всегда умиляла мужчин своей длиной, а точнее отсутствием таковой. Что под ней? Да ничего! Кроме, конечно, моего женского начала. Вот такой потрясающий контргамбит! Волнуюсь, как никогда, ведь так далеко никто из нас еще не заходил. И все же остановиться невозможно, слишком долго планировалась месть! Затаив дыхание, я шпионю за взглядом – сперва брошенным мельком, но мгновенно возвращенным и уже не отрывающимся от точки, над которой скромно придерживаю карты.

Застывшая гримаса. Оторопь.

Лучезарная улыбка победителя блеснула на моих губах.

«Получи за все, наконец!»

Как приятно упиваться униженным смятением того, кто столько времени сам ловил меня в такие же сети!

«Ладно! Живи пока!»

Потянувшись за пирожным, я уже было собралась принять позу «скромность не порок», как вдруг его рука железной хваткой сдавила мою ногу, не давая даже пошевелиться.

– Сиди спокойно, – угрюмо прошептал Джудит.

На его побледневшем лице появился нездоровый румянец.

– Чего ты распетушился?! Вагины не видел?! – нервно хихикнула я, попытавшись вывернуться.

В ответ цепкие пальцы еще сильнее впились в голую икру ногтями.

– Черт! Прекрати! Мне больно!

От нарастающего предчувствия катастрофы зашумело в голове. Губы, которые еще минуту назад ласково улыбались, теперь были искажены злобой, а озорные глаза помутнели от гнева.

– Не смотри на меня так! Это просто стеб!

Интересно, это гормоны паники и позора делает голос таким пошлым и противным?

– Хочешь, я продолжу стеб? Давай, раздевайся!

Меня передернуло.

Запредельная грубость Джудит превысила омерзительность момента. Чувствуя, как слезы размывают последний рубеж, я зажмурилась.

– Дура! – услышала сдавленный голос.

Швырнув карты на пол, он вышел из комнаты, обрушив небеса мне под ноги. Меня стала засасывать глубокая чернота, у которой не было названия. Она воскресила в памяти чувства, возникшие однажды при виде фотографии юного андрогина, мучительно и страстно желанного в своей недосягаемости…

В тисках обиды, дергающей сердце нарывом, я, раздевшись догола, бросилась в постель. Но даже миллион одеял не смог бы укрыть меня от брезгливого взгляда.

«Он смотрел на меня, как на грязь!»

Задыхаясь от презрения к самой себе, я разрыдалась, впервые до конца осознав, что между мной и Джудит – огромная пропасть, которую не преодолеет ни лживая близость, ни искусственно-смоделированные чувства.

Мое тело сгорало в геенне огненной, а внутренний голос истошно кричал: «Возврата нет!»

Раскаяние породило новую вспышку стыда, а стыд затопил болезненным томлением. Распластавшись на рифе белых простыней, сжимая обеими руками свой лобок, как последний шанс на спасение, я раскачивалась на волнах возбуждения в безбрежном море собственной оголенности. Извивалась, упрямо держась за штурвал, уворачивалась от неминуемой пропасти, в последней надежде найти заветный фарватер… А потом, содрогаясь от бесслезных рыданий, уткнулась лицом в подушку. Мои мысли были об одном:

«Человек рождается в муках, в муках живет и в муках умирает. Нам обещают по ту сторону вечность в обмен на терзания души и тела здесь. Убаюкивая мертвыми религиями, пичкают надеждой, что во дворах небесных все еще будет иначе. Но есть ли в действительности что-то большее, чем день сегодняшний, и не платим ли мы слишком высокую дань за вспышки мимолетного счастья?»