Слезы темной воды - Корбан Эддисон (2015)

Некоторые культуры были более агрессивны по отношению к женщинам, чем другие. Если девушка была родом из Восточной или Западной Африки, то очень часто она оказывалась обрезанной. Иногда их лишали только крайней плоти над клитором, иногда крайней плоти и клитора. Но порой обрезальщик уродовал всю лонную область, удаляя крайнюю плоть, клитор и малые половые губы и сшивая большие половые губы так, что девяносто процентов влагалища блокировалось кожей и рубцовой тканью. В большинстве случаев увечье поддавалось устранению, но тут-то и начинались сложности. Подвергшиеся обрезанию девушки воспринимали это как часть их культурной идентичности и важный элемент женского начала. Узнав правду о том, что на самом деле они в меньшинстве, что у подавляющего большинства женщин в мире половые органы остаются нетронутыми, они сначала не верили, затем приходили в смятение, а потом начинали лить слезы.

Халима не была исключением. Ванесса все с ней обговорила, прежде чем познакомить ее с Астер и разрешить подруге рассказать свою историю. Каждый раз, когда Ванесса слышала этот рассказ, у нее мурашки шли по коже. Обрезанная в восьмилетнем возрасте в эритрейской клинике, Астер всю юность страдала болезненными спазмами, затрудненным мочеиспусканием и вздутием брюшной полости, пока в медицинской школе наконец не встретила доктора, который объяснил ей причину ее мучений и предложил вернуть ее тело в природное состояние. Несколько месяцев она не могла решиться, потом все же согласилась, и это изменило ее жизнь. Астер показывала Халиме фотографии, сделанные до и после операции, и держала ее за руку, когда та плакала, убеждая, что все ее ощущения правильные и необходимые и что она выдержит. Потом она вывела ее в приемную и передала матери.

– Как думаешь, что она решит? – спросила Ванесса у подруги, когда девушка ушла.

– Она сильная, – ответила Астер. – Я вижу это по ее глазам. Она вернется.

– Что она скажет родным?

Астер пожала плечами:

– Поначалу будет непросто. Родителей она не убедит. Но она убедит сестер и приведет их, когда они подрастут. А когда у нее появятся свои дочери, она расскажет им правду и защитит их. Вот почему обрезание со временем отомрет. Постепенно, поколение за поколением.

Ванесса сосредоточилась на лежащем перед ней формуляре, поставила свою подпись и вложила листок в медицинскую книжку Халимы. Потом отнесла книжку в регистратуру.

Чед Форрестер со своей обычной улыбкой встретил ее в фойе.

– Сегодня сможешь выбраться? – спросил он. – Астер с Эйбрамом придут.

«Весенняя вечеринка в саду, – внутренне содрогнулась она. – Слава богу, есть повод отказаться».

– Я еду в Норфолк. Не успею.

Чед расстроился:

– Очередное слушание в суде?

– Да, – ответила она. – Прости.

Он пожал плечами.

– Как Квентин? Идет на поправку?

– Все отлично, – бросила она. – Но мне правда нужно бежать.

Не дав ему времени на ответ, она проскользнула мимо него, взяла плащ и сумочку со стола и отправилась на стоянку. Вот уже несколько месяцев он потихоньку подбирался к ней, интересовался, как дела, спрашивал про Квентина, предлагал взять на себя ее пациентов, когда ее ждала очередная встреча. Он ни разу не позволил себе ничего лишнего, но Ванесса прекрасно понимала его намерения. Годами его влекло к ней. Когда Квентин был еще подростком, они несколько раз обнимались, но дальше этого их отношения не пошли, хотя она догадывалась, что ему хочется большего. Теперь, когда Дэниела не стало, он начал делать деликатные шаги в ее сторону, посчитав, несомненно, что ее траур не может длиться вечно. Насчет этого он был прав. Но остальное – пустые фантазии. Он ее не интересовал.

* * *