Слезы темной воды - Корбан Эддисон (2015)

Когда пошли дожди гу, мир Ясмин изменился. Земля пустыни, некогда сухая, как шкура слона, размягчилась и превратилась в глину, на которой прорастали целые поля травы и ярких цветов, казалось, существовавшие исключительно ради красоты. Джубба наполнилась дождевой водой, и ее вялое течение оживилось, ускорилось, разливая в воздухе журчание.

Ясмин бодро занималась своими обязанностями и при каждом удобном случае ходила к реке. Иногда в отдалении она замечала стада коз, рогатого скота и верблюдов, пасущихся на лугах. В другие дни она видела только деревья, поля, небо и облака: безмятежный Эдем, появившийся почти в одночасье, будто сам Бог коснулся земли и наполнил ее новой жизнью.

Джамаад загружала ее домашними делами, почти не оставляя ей свободного времени. Она убирала дом, стирала и чинила одежду, готовила еду, ходила за водой, кормила и поила молочную корову, которую купил им Наджиб перед последним отъездом. Когда у нее выдавалась свободная минута, она думала о своем разговоре с Исмаилом. Он назвал ее Косол. Это прозвище Адан дал ей, когда она была маленькой девочкой. Она любила смеяться. Ей очень хотелось восстановить эту часть себя. Как славно было бы снова стать свободной, бегать с ветром, петь с птицами и хохотать просто потому, что это так весело!

Каждую третью ночь она забиралась на дерево хигло и проверяла телефон – нет ли новых сообщений, но ее почтовый ящик всегда был пуст. Она понимала, почему Исмаил молчит, но это разочаровывало ее. Перед нападением на школу они были так близки, всем делились друг с другом. «Скоро, – заверила она себя. – Скоро я его снова увижу».

Потом в один прекрасный день, подметая в гостиной, она услышала, что в деревне поднялся шум. Она ощутила холодный укол дурного предчувствия. Ясмин надеялась получить какое-нибудь предупреждение о возвращении Наджиба. Она каждый день спрашивала Джамаад, нет ли новостей, но женщина отмахивалась от нее со словами: «Он вернется, когда вернется, дитя. Так он себя защищает».

Ясмин поспешно накинула вуаль и пошла к воротам ждать его. Когда пикап повернул во двор, она с облегчением увидела, что на этот раз он привез с собой всего двух человек. Они будут спать во дворе, и ей станет трудно проверять телефон. Но, если повезет, ночь будет темной и она сумеет пробраться к тайнику бесшумно. Она про себя помолилась, чтобы небо закрылось тучами, и поздоровалась с мужем.

* * *

Вечером, покончив с делами, она отправилась в свою комнату и приготовилась принимать его – зажгла ладан, умастила кожу розовым маслом. Он явился к ней, как призрак, бесшумно выскользнув из тени на свет. Она посмотрела ему в глаза, надеясь увидеть в них нежность, но видела лишь желание. Он овладел ею, не произнеся ни слова, утолил похоть и исчез так же быстро, как пришел.

Она накрылась одеялом и легла на кровать, пытаясь понять смысл его молчания. Он сердится, потому что она до сих пор не смогла зачать? Или его тревожит что-то иное? «И то и другое – решила она. – Он злится на меня и злится на войну. АМИСОМ отвоевывает город за городом. Скоро они вернут Кисмайо и лишат “Шабааб” основного источника доходов. И тогда Наджибу останется одно – убивать».

Ясмин лежала тихо, думая, что он может вернуться, чтобы снова овладеть ею. Но время шло, а он все не появлялся. На другой стороне дома у него была своя спальня. Вероятно, он собирался ночевать там. Она погасила свечи и выключила фонарь, погрузив комнату во тьму. Потом подошла к окну, отодвинула занавеску и выглянула на улицу. Его людей она не увидела и не услышала. «Субханаллах! – думала Ясмин. – Они спят во дворе, в хлеву, который Наджиб построил для коровы».

Тут-то и раздался звук шагов. Адреналин хлынул в кровь, но она не сделала ни одного резкого движения. Ясмин отпустила занавеску и попыталась скрыть чувство вины.

– Что ты делаешь? – спросил Наджиб. Она не видела его лица.

Сердце выскакивало у нее из груди, но она сумела ответить недрогнувшим голосом: