Слезы темной воды - Корбан Эддисон (2015)

Исмаил взял бинокль и отодвинул ближайшую занавеску. Он увидел небольшую лодку, покачивающуюся на метровых волнах за военным кораблем. С такого расстояния матросы были похожи на нарисованные фигурки, их руки были подняты вверх.

– Что происходит? – спросили его люди.

– Они хотят дать нам другое радио, – по-сомалийски ответил Исмаил. – Они хотят с нами поговорить, но так, чтобы нас не слышал никто другой.

Первым догадался Либан. Он приблизился к окну и выглянул, щурясь от яркого дневного солнца.

– Это ловушка! – сказал он, качая головой.

Остальные последовали за ним, и началось настоящее столпотворение. Пираты кричали на капитана и Тимаху, обвиняли американских военных. Самым горластым был Осман, он выплевывал проклятия, как кобра яд, но все их возмущение сводилось к одному: американцам нельзя доверять.

Пока его люди продолжали галдеть, Исмаил воспользовался возможностью подумать. Они правильно почувствовали угрозу, но ошиблись в ее источнике. Лодка тут была ни при чем. ВМС США не собирались нападать на них силами двух матросов. Радио – вот что главное. Объяснение Пола было больше похоже на предлог. Они находились в отдалении от судоходных маршрутов. Где те суда, которые могли бы их услышать? Скорее всего, военные хотели при помощи этого радио приблизиться к яхте. Они не могли заглянуть в окна и не знали, как хорошо вооружены его люди.

Но даже это лишь слегка намекало на истинную опасность, которая им грозила. Вертолеты, реактивные истребители, шум, отсрочка ответа на простой вопрос – все это стратегия. Военные не собирались вести с ними переговоры, не собирались отпускать их в Сомали, чтобы спасти жизни заложников. Они тянули время, изматывали их, планировали спасательную операцию, так же, как с ребятами Гараада Мохаммеда на плоте с капитаном Филлипсом. Яхта «Возрождение» находилась в трех с половиной днях пути от побережья Сомали. Для коммандос из «морских котиков» этого времени более чем достаточно, чтобы разработать и провести какую-нибудь хитрую операцию.

Чем больше Исмаил об этом думал, тем очевиднее для него становилось, что разговоры с Полом – пустая трата времени. О том, чтобы отпустить заложников без выкупа, не могло быть и речи. Если американцы не согласятся вести переговоры на его условиях, ему придется их заставить, не расстреляв Паркеров, а принудив их родственников действовать в его интересах. Это была крайне рискованная игра с огромными ставками, но это его не пугало. Он уже однажды пошел на такой риск, когда сбежал из «Шабааб». Единственное будущее, которое его интересовало, – это будущее с Ясмин, и другого он не хотел. Чтобы попасть в него, приходилось ставить на кон все.

– Заткнитесь! – крикнул он, привлекая к себе внимание. Галдеж стих, люди обратили на него угрюмые взгляды. – У меня есть план, – сказал он и объяснился на сомалийском языке.

Рассказ его был таким складным и имя Гедефа он упоминал с такой уверенностью, что они, как ему показалось, должны были проглотить ложь без возражений. Но Мас был двоюродным братом Гедефа и потребовал доказательств.

– Мои родственники никогда не согласились бы на такое, – сказал Мас. – Это слишком опасно.

Исмаил пронзил его взглядом, сердце колотилось у него в груди. Из этого противостояния умов он должен был выйти победителем.

– Ты называешь меня лжецом? Если бы Гедеф не умер, он сам бы тебе сказал.

Мас моргнул, но от своего не отступился:

– Поклянись Аллахом.

Исмаил произнес богохульство, зная, что его душа и так пропала:

– Валлах-хиль-атим, то, что я сказал, правда.

Мас насупился, но ничего не ответил, и Исмаил снова взял радио.

– Мы не хотим разговаривать с вашим правительством, – сказал он Полу. – Любая лодка, которая к нам приблизится, будет расстреляна. Мы плывем в Сомали. Если вы цените жизнь заложников, то не станете нам мешать.