Слезы темной воды - Корбан Эддисон (2015)

Пол посмотрел на «Возрождение», плывущее в сгущающейся тьме.

– Насколько мы можем судить, у них все хорошо. Сегодня я разговаривал с вашим мужем.

– Отличная новость, – с облегчением в голосе произнесла она. – А с Квентином вы разговаривали?

– Нет, только с Дэниелом.

Ванесса вздохнула, как будто собираясь с духом.

– Вряд ли вы что-то можете сделать, но я все равно должна вам это сказать. Какой бы выкуп они ни запросили, моя семья заплатит. Мы просто хотим, чтобы Дэниел и Квентин вернулись домой.

Сначала Пол не знал, что ответить. Он посмотрел на Редмана, который беседовал с Мастерсом на левом крыле мостика. Он знал, что на это сказал бы командир «морских котиков». Политика министерства обороны незыблема, как камень. Пентагон скорее предпочтет выкупить заложников кровью, чем деньгами. Это единственный способ покончить с похищениями американцев, по крайней мере, так они говорят. У Пола на этот счет имелись другие соображения, но он был не в том положении, чтобы их озвучивать.

– Ванесса, – самым доверительным тоном, на какой был способен, произнес он, – я хочу, чтобы вы выслушали меня. Мы не успокоимся до тех пор, пока вы не воссоединитесь с мужем и сыном. У нас здесь работает лучшая команда в мире. Я знаю, вы напуганы. Знаю, ожидание мучительно. Если бы там была моя семья, я бы чувствовал то же самое. Но мне нужно, чтобы вы доверились мне. Даю вам слово: мы знаем, что делаем.

Ванесса позволила молчанию затянуться, а потом перевернула его слова с ног на голову.

– Знаете, о чем вы просите, Пол? – мягко произнесла она. – Если я вам доверюсь, это означает, что я буду считать вас ответственным за то, что случится. Может быть, мы разные, но я не хочу такой обузы.

Пол улыбнулся. Он недооценил ее.

– Я это учту, – сказал он, уступая. – И посмотрю, что можно сделать.

– Спасибо, – повторила она. – Это все, что я хотела сказать.

Исмаил

Индийский океан. 03°13´02˝ ю. ш. 53°31´31˝ в. д.

11 ноября 2011 года

Исмаил проснулся затемно. Сон пришел к нему в темноте и оставил после себя знакомую боль. Он снова увидел это, как видел всегда, сцену, которая не устаревала. Лагерь «Шабааб» к западу от Могадишо. Учебный плац, заброшенные бараки, ржавеющая военная техника с глядящими в землю крупнокалиберными пулеметами, жадные крики новобранцев – «Аллаху-акбар!» – и Ясмин, заплаканное лицо которой было обращено вверх, точно в молитве, когда Наджиб утаскивал ее. Она кричала ему, но ее слова утонули в реве воинов, поносящих своих врагов и превозносящих достоинства джихада. Она смешалась с толпой, а потом вдруг исчезла – еще один осколок, заброшенный в забытье землей, испокон века погруженной в войну.

Он прогнал грусть и осмотрелся. Его люди вокруг спали, все, кроме Гюрея, который сидел с автоматом и баночкой миндаля в руках, глядя на дверь каюты капитана, которую тот теперь делил с Тимахой. Устроить всех на ночь оказалось не так-то просто, но он и его люди умели приспосабливаться. Такими были все сомалийцы, по крайней мере его поколения, – приспосабливайся или умри.

Первым делом он проверил курс по GPS. Они все так же шли в сторону Хобьо. Авторумпель был надежен, как проводник в пустыне, идущий по звездам. «Шестьсот миль», – подумал он по-английски, не по-сомалийски. Английский, на котором он говорил два последних дня, и западная музыка, которую он слушал, рассекли его разум, как мачете. Его поразило, насколько легко он вспомнил шаблоны западной речи. Отец учил его с рождения, так же как учил Ясмин и Юсуфа: «Говори на сомалийском с гордостью, а на английском для успеха».