Будущее глазами одного из самых влиятельных инвесторов в мире. Почему Азия станет доминировать, у России есть хорошие шансы, а Европа и Америка продолжат падение - Джим Роджерс (2013)

– Я всегда хотел это попробовать, – сказал он.

Он рассказал, что недавно заработал кое-какие деньги благодаря буму доткомов и теперь думает, что наконец-то сможет реализовать эту мечту. Я одобрил его решение.

– Машина двухместная, – сказал он, глядя на нас с интересом. – То есть вы вдвоем сидели рядом друг с другом все это время?

На счетчике к тому времени было уже более двухсот тридцати тысяч километров.

– Да, – ответил я.

– Три года? И вы до сих пор вместе?

Казалось, он не верил. Он рассказал, что они с невестой решили отправиться в пятидневную поездку от одного побережья к другому и еще до конца путешествия разорвали помолвку. «В Денвере я вышел из машины, а она даже не замедлила ход».

ПРЕЖДЕ ЧЕМ мы с Пейдж отправились путешествовать, я создал товарный биржевой индекс Rogers International Commodity. В конце 1990-х я пришел к выводу: медвежий рынок сырьевых товаров скоро закончится. На эту тему я постоянно выступал в прессе, что теперь, после публикации «Мотоциклиста-инвестора», это стало важной частью моей жизни. Я видел, что на товарные биржи вскоре придет бычий рынок, но инвестировать в товары во время путешествия было практически невозможно: когда речь идет о сырьевых товарах, нужно держать руку на пульсе постоянно. Сырьевые контракты истекают, кто знает, будет ли у меня к ним доступ? Я подумал, что решением может стать товарный индекс и, чтобы инвестировать, нужно запустить собственный. В то время товарных индексов не существовало вовсе: сырьевые товары оставались малоизученным сектором, на который не обращали особого внимания.

За свою карьеру инвестора мне доводилось вкладывать в акции и облигации, валюты и сырье по всему миру, открывая длинные и короткие позиции. Когда я впервые начал читать товарные страницы в Wall Street Journal, страница там, собственно, была всего одна, я сразу осознал ее значимость. Я порылся у себя в библиотеке и выяснил, что первый ежегодник CRB[21] у меня за 1971 год. Так что по крайней мере с этого момента, то есть в промежуток между 1968 годом, когда я нашел первую постоянную работу на Уолл-стрит, и до времени получения этого ежегодника я не поленился найти главный источник информации по этой области знаний.

В то время, конечно, хотя я успешно вкладывал средства в сырьевые товары, большинство людей не обращали на них никакого внимания. Возможно, часть проблемы (или моего успеха) заключалась в том, что я не понимал, что и я должен был игнорировать сырьевые товары. Если бы я ходил в школу бизнеса, то узнал бы там, что сырьевые товары не имеют особого значения и ими можно пренебречь, но ведь я бизнес-школу не посещал и не проходил должного обучения в инвестиционном банке.

Как я уже говорил, мы неплохо обогатились на акциях, когда в августе 1971 года Ричард Никсон закрыл «золотое окно». Когда через три года он открыл его заново, мы нажились на товарах. За год до выхода в отставку Никсон в ответ на требования, звучавшие во всем мире, восстановил возможность конвертации американского доллара и золота для американских граждан, которую ликвидировал в 1933 году Франклин Рузвельт, хотя ранее обещал этого не делать. В то время золото на мировых рынках стоило 35 долларов за унцию. В первый день торгов, на которых золото могли купить американцы, 1 января 1974 года, цена золота в предвкушении ажиотажного спроса выросла на 600 % – до 200 долларов за унцию.