Модный Лондон. Одежда и современный мегаполис - Кристофер Бруард (2004)

Влияние кинематографа проявляется в одежде и внешности женщин и в том, как они обставляют свои дома. Девушки копируют стиль любимых кинозвезд. В то время, когда был написан этот отчет, девушки из всех социальных классов носили пальто «как у Греты Гарбо» и завивали волосы а-ля Норма Ширер или Лилиан Харви. Невозможно измерить величину влияния, которое кинокартина оказывает на облик и привычки людей. Несомненно, в ней есть огромный просветительский потенциал, который еще не был должным образом раскрыт. Впрочем, главная задача кинематографа отнюдь не наставлять или «обогащать», но развлекать, и с ней он справляется весьма эффективно[248].

Популярность кинематографа умерила пыл его критиков: было ясно, что, хотя подавляющее большинство фильмов поверхностны и сомнительны с точки зрения морали, их власть над воображением и желаниями аудитории положительно сказывалась на том, как население Лондона являло себя миру. Как полагали авторы «Нового исследования…», это зачастую достигалось ценой местных традиций, и американский лоск и шик прививались в среде, совершенно не похожей на солнечный Лос-Анджелес или Манхэттен. Но иногда между Лондоном и культурой кинематографа устанавливались более тесные связи, нежели стремление обзавестись пальто «как у Греты Гарбо». В этом помогает убедиться Джеффри Ричардс, сравнивая творческий путь и секрет обаяния британских звезд Грейси Филдс и Джесси Мэттьюс. Действительно, если посмотреть с точки зрения маркетинга, эволюция экранного образа Мэттьюс безупречно отражает все стадии развития Лондона как территории развлечений в указанный период. Джесси Мэттьюс родилась в квартире над мясной лавкой на Бервик-стрит, в семье из рабочего класса, в которой было шестнадцать детей. Она влилась в число «независимых, целеустремленных работающих женщин, умеющих добиваться успеха в мире жестокой конкуренции». В прежние времена она вполне могла бы попытать счастья в мюзик-холле или варьете. Родись она поколением раньше, она, с ее внешностью и танцевальными и вокальными данными, могла бы выступать в «Гейети». Однако появление кинематографа открыло перед Мэттьюс иные возможности. Как пишет Ричардс,

шесть фильмов, в которых Джесси продемонстрировала свои возможности, начиная с «Evergreen», были фантазиями в стиле ар-деко, разыгранными в предельно условном, черно-белом, герметичном мире, где существовали только шикарные ночные клубы, роскошные отели, океанские лайнеры, офисы газет и радиостанций, театры и особняки, в залах которых полы были натерты до сверхъестественного блеска. На влияние модернизма указывали аксессуары с хромовым блеском, металлические и с острыми углами[249].

Фильмы с Мэттьюс воспевали искусственность, отвлекали от тягот Великой депрессии, предлагая мираж столичного блеска и легенду, что всякое личное достижение вознаграждается материально. Это был иной мир, нежели та реалистичная, северная картина, которую демонстрировали радужно-оптимистичные и социально-ориентированные фильмы о «девушке с фабрики» с участием Грейси Филдс.

Джесси Мэттьюс была воплощением индивидуалистской этики, отвечавшей представлению о Вест-Энде как месте, где мечта становится жизнью, а жизнь подобием грезы[250]. Побег от действительности в мир наслаждений ярче всего изображала бурлящая толпа посетителей в заведениях, прославленных свободными нравами и утонченной публикой, например знаменитого клуба «Горгулья» в Сохо. Стивен Грэм так описывал его космополитичные соблазны: