Модный Лондон. Одежда и современный мегаполис - Кристофер Бруард (2004)

Среди литераторов, коих здесь немало, можно заметить Комптона Маккензи и Ребекку Уэст… среди политиков – виконта Грея; среди ученых – сэра Уильяма Бевериджа. Конечно же, здесь целые стайки актрис, светских барышень и городских повес… Всегда можно встретить красавиц в причудливых платьях, в сопровождении занудных и задумчивых мужчин; вульгарные лица, лица интеллектуальные, несколько военных и мечтательных молодых актеров, слегка робеющих. Стены – сверкающая мозаика из семи тысяч миниатюрных квадратных зеркал. Китайские шторы закрывают вид на унылые крыши Сохо и на ночной Лондон. Низкий позолоченный потолок похож на крышку шкатулки с драгоценностями… Картины Матисса усугубляют ощущение искусственности… Музыкальный репертуар самый свежий: мелодии с граммофонных пластинок через месяц будут звучать из каждой шарманки, но в Нью-Йорке, родине джаза, уже считаются прошлым сезоном… Похоже, устроители поставили целью совместить все прелести аристократических клубов с отдыхом и танцами. «Мы хотели сделать клуб, в котором Ситвеллы не робели бы, но и не вели себя по-свойски», – рассказал мне как-то ночью один из членов клуба[251].

Помимо клубов, облюбованных аристократами и плейбоями, спрос на развлекательный досуг удовлетворяли более демократичные танцевальные залы, которых авторы «Нового исследования…» к 1933 году насчитали 23 штуки. Лучшие танцоры-любители были родом из еврейской общины Вест-Энда, но дансинги привлекали более широкую аудиторию, и здесь соседствовали «машинистки, продавщицы и девушки с фабрик». Завсегдатаи, девушки в опрятных платьях и мужчины в повседневных костюмах, ценили царившую здесь непринужденную атмосферу, и в «Новом исследовании…» сообщалось, что «люди приходят в танцзал после дневной смены или в субботний вечер в своей повседневной одежде, как если бы шли в кино»[252]. Помимо кино и музыки, развлекала сама улица, картины современной городской жизни поражали не меньше, чем увиденные на экране. «Новое исследование…» сообщало, что кафе, кондитерские и закусочные (интерьеры которых в этот период заметно изменились, чтобы отвечать новым представлениям о гигиене и рационализации производства) на окраинах города работали до десяти вечера, а освещенные фасады кинотеатров, ярмарок и театров сливались в выразительный задник для сцен народного кутежа. Особо отмечалась «современная практика освещать закрытые магазины», благодаря которой возникла «новая форма развлечения воскресным вечером. Оживленные улицы… запруживали не только идущие из всевозможных храмов и церквей, кинотеатров и пабов толпы, но и молодые парни и девушки, которые прогуливались и болтали или глазели на витрины»[253].

Ощущение, что кинотеатр и магазин в межвоенном Лондоне – островки активной современной жизни, ярко передано в романе Дж. Б. Пристли «Улица Ангела». Он чем-то напоминает ранние фильмы Хичкока, изображающие насыщенные сцены из жизни Лондона. Клерк Тарджис без памяти влюбляется в дочь торгового агента Лину Голспи. Его влюбленность перерастает в настоящее помешательство, и он видит отблеск своей страсти в каждом женском товаре, который попадается ему на глаза в Вест-Энде. Описанный ниже маршрут по местам потребления многие из читательниц Пристли, должно быть, выучили наизусть в ходе своего знакомства с растущим лондонским рынком роскошной одежды.