Ангарский Сокол - Хван Дмитрий Иванович (2010)

Поляна вскоре опустела, остались лишь самые смелые или самые дурные. Кто-то не отрываясь смотрел на пароход, а кто-то уставился в землю, не смея поднять глаза.

– Пётр, оставь ты это дело! Сами потом подойдут, осмелеют и вернутся. – Грауль махнул рукой, подзывая посла Ангарии. – Сейчас разгружать ладьи будут – наверняка подводы понадобятся. Ты бы распорядился насчёт найма в Енисейске, чего время тянуть?

Тем временем паровая машина постепенно замолкала, а сам пароход пришвартовался у причала. Ладьи же за высвобождённые тросы подтягивали к берегу, чтобы, спустив мостки, начать разгрузку.

– Здорово, Павел! А где эта посольская морда? – Василий Новиков, дружок Карпинского со школьной скамьи, как обычно, не баловал Петра обходительным отношением на людях. – Я ему жену привёз, а он где-то ошивается!

– За подводами побежал в острог, – проговорил Павел, поздоровавшись с Василием.

Подходя к самому Енисейску, Пётр в воротах едва не столкнулся с лошадьми Беклемишева и Измайлова, выезжавшими из острога.

– Здравствуйте, Василий Михайлович и Василий Артёмович, – приветствовал обоих Карпинский, заставивший поморщиться Измайлова, который каждый раз поражался абсолютному отсутствию чинопочитания у ангарского посла. – У вас телеги в остроге имеются, свезти кое-чего пониже острога?

Чиновники удивлённо переглянулись:

– Ты, Пётр, верно, как приказчик речи ведёшь! Пошли кого-нибудь к дьяку, пущай он дельце и обдумает, – ответил ему Измайлов.

– А что за бесовская лодка, из коей чёрный адский дым наружу прёт? – вопросил в свою очередь Беклемишев, указав перстом на «Гром», с которого на причал сходили люди.

Лодии же уже начали споро и деловито разгружать, следуя коротким командам. Всё происходило чётко и слаженно, как будто до этого ангарцы проводили тренировки по погрузке-разгрузке.

– Почему бесовская-то лодка, Василий Михайлович? – Карпинский сделал несколько обиженное выражение лица. – Вы в кузнице бывали прежде?

– Ну, бывал, – отвечал приказный голова.

– Ну вот. А там то же самое, жарко, шумно да дым валит. Так и здесь – уголь горит, дым от него и прёт, а железо стучит, судно по воде двигая. Вот и всё!

– Так кузница – ремесло исконное, с древнейших времён средь люда ведомое, – нахмурился Измайлов несколько неуверенно, но всё же правя лошадь к прибрежному лугу.

– Пётр Лексеич, ты в самом деле проводил бы нас с воеводой до берега, – проговорил Беклемишев, слезая с коня, – ты же посол ангарский! А насчёт подвод не беспокойся, вона, Макарке своему скажи.

– Макар, хорошо, что ты тут! – Пётр подозвал своего помощника, который обретался у ворот, ожидая, пока уйдут Измайлов с Беклемишевым. Рядом был и Онфимка.

– Да, Пётр? – Макар опасливо обошёл скучающих царских чиновников. Онфим же спокойно прошёл промеж лошадей, погладив одну из них по морде.

– Вы, может быть, пока вниз пойдёте, к пристани? А я потом вас нагоню, – предложил Карпинский враз открывшим рты от подобного политеса московитам.

– Короче, Макар, сейчас пойдёшь к дьякам в приказную избу, найми там подводы, сколько есть. И к берегу правь их. А ты, – Пётр упёр палец в мальчишку, – дуй к нам и собирай вещи, чтобы потом в одну из телег их по-быстрому сложить. Я тебе пару мужичков пришлю. Рацию не трогать! Я сам.

Раздав указания помощникам, Карпинский поспешил к причалу – на пароходе должна быть его Ленка.

– Бесовщина какая-то! – воскликнул Измайлов, понукая лошадь и кивая на стоящий у причала пароход.

– Погоди о бесовщине речи вести, – проговорил Беклемишев, – надобно впервой самим всё осмотреть крепко.

– Что-то ты, Василий Михайлович, больно расположен к людишкам ангарским, как я погляжу, – прищурился воевода енисейский. – Всяко заботу о них ведёшь, в заступ берёшь. Дело ли?