Ангарский Сокол - Хван Дмитрий Иванович (2010)

А вечером к постоялому двору подкатил расписной возок красного цвета с богато выряженными ездовыми и эскортом из дюжины стремянных стрельцов. Из возка вылез князь Григорий Васильевич Львов, голова Посольского приказа, собственной персоной. Пройдя в терем и отведав горячего сбитня, он вскоре раскланялся, сетуя на отсутствие свободного времени, и передал Павлу ответную грамоту московского царя, адресованную ангарскому князю Соколу.

Проводив до возка князя Львова, Павел вскрыл грамоту уже за воротами, с удовлетворением отметив полное титулование Соколова, а особенно то, что царь назвал князя Ангарского и Амурского Вячеслава Андреевича Сокола своим любезным другом. Право ангарских купцов торговать в порту Архангельска также было царём Московским дано, но оговаривалось оно ежегодной золотой или серебряной пошлиной. Мягкая рухлядь уже не столь сильно интересовала государя Руси, как благородные металлы.

«Придётся на Витим посылать больше людей, золотишка сейчас в Московию поплывёт немало», – подумал Грауль.

Глава 17

Архангельск. Конец августа 7149 (1641).

ПЁТР КАРПИНСКИЙ, АНГАРСКИЙ ПОСОЛ.

В один из последних дней лета мы достигли наконец отправной точки нашего пути в Европу. Отсюда начинался наш путь в Датское королевство. Но до того как попасть в этот единственный полноценный русский морской порт, нам пришлось изрядно потрудиться, чтобы сохранить инкогнито. Никакого ангарского посольства не было и в помине, а лишь небольшая группа приказчиков и холопов архангельского купца Тимофея Кузьмина. Оставив покуда отца Тимоши в Москве – поправлять его дела, платить скопившиеся долги, в общем, восстанавливать доброе имя, мы ушли телегами на Ростов. Оттуда речным ходом, включая Волгу и небольшой волок, попали в реку Кострому. Шли мы специально малоиспользуемым путём, стараясь пореже попадаться на глаза иным торговцам или таможням в городах. Из Костромы на дощаниках мы попали на небольшую речку Лежу, которая впадала в Сухону недалеко от Вологды, а там уже прямой путь до Архангельска. Весь наш груз можно было уместить на одном дощанике, поэтому особого внимания наш отряд не привлекал. Правда, я опасался, что в Архангельске от досмотра наших судёнышек мы не отвертимся, но и тут всё прошло удачно.

Отправленный договориться насчёт подвод от складов до двора купца Ложкина, Данила вскоре привёл к берегу Двины Матвея – приказчика самого Савватия Петровича. Тот тут же организовал четыре телеги, моментально узнав в Кузьмине будущего зятя купца. И вскоре наша честная компания покатила от складов, разбросанных по берегу Двины, в архангельский посад. Так мы оказались перед высокими резными воротами, за которыми был виден терем, украшенный фигурками и цветными вставками. Ложкин мне понравился сразу – купец встретил нас очень радушно, будто самых дорогих и желанных гостей. И хотя сам Тимофей мне рассказывал про бедственное финансовое положение будущего родственника, мне показалось, что всё же Савватий Петрович был искренен. Нас Тимофей представил купцу как своих компаньонов из Сибири, чем немало удивил Ложкина.

– Так вона ты где был в прошлом годе! – воскликнул тогда Савватий. – Эка тебя закинуло! Нешто нашёл лучшую торговлишку?

– Нашёл, тестюшка, – елейным голосом протянул Тимофей. – Да и тебе тоже нашёл оную, заодно будем торговлишку вести. Ежели ты супротив не будешь.

– Коли выгода есть, зачем же родному человеку отказы чинить? – отвечал купец.

У меня от их сладко-медовых речей вскоре заныли зубы, а будущие родственнички всё продолжали умасливать друг друга, уж и до свадьбы добрались.

Может, так и надо, ну там традиции и всё такое. Хотя было видно, как Тимоша круто берёт Савватия в оборот своими ласковыми речами. А тот на что-то надеется. Ага, точно, про приданое разговор всё же завёл.