Ангарский Сокол - Хван Дмитрий Иванович (2010)

– Ну иди теперь, Сэрэма, за своими людьми. Пускай все возвращаются в деревню. Олег, – подозвал сержанта, – скажи людям, пускай располагаются пока в княжеском доме. Всем места не хватит, отдыхать по очереди. К даурцам в дома не лезть! Организуй дозоры.

– Они возвращаются, товарищ майор! – Матвей указал плёткой на опушку леса, где собирались бежавшие было дауры.

– Шилгиней! Тебе стоит успокоить их самому, – предложил Сазонов юноше.

Тот, кивнув, поскакал к всё ещё опасающимся возвращаться в посёлок даурам.

Вскоре те стали осторожно возвращаться в свои дома. Мужчин почему-то было меньше обычного.

– Албаза увёл воинов с собой. Он ещё вернётся. Сейчас он к Бомбогору ушёл помощи просить, вернётся со многими солонскими воинами, – пояснила Сэрэма.

– Мы уже на слуху у этого Бомбогора должны быть, – усмехнулся Бекетов.

Вечером Бекетов и Сазонов, сидя на циновках у очага, обсуждали с Шилгинеем и Петром дальнейшие действия экспедиции и варианты развития ситуации в связи с их захватом посёлков, принадлежащих даннику солонского князя. Князь этот, как выяснялось, был один из сильнейших в регионе и даже пару раз поколачивал разведывательные отряды маньчжуров, проникавших в Приамурье.

– Думаю, стоит отправлять обратно в Баргузин несколько человек с новостями, – решил Сазонов.

Бекетов с ним согласился:

– Нужны ещё припасы для ружей, а то воинов у ентих князей много.

– Товарищ майор! – воскликнул стоявший у входа в княжеский дом часовой тунгус, просунув голову за дверную занавесь. – Эта баба в дом рвётся!

– Ну пусти её, – несколько удивился Алексей.

Вошла Сэрэма, бросив горящий взгляд на Сазонова, и прошла на левую половину дома. Она что-то говорила, и Пётр тихонько начал переводить:

– Она жила тут, ищет вещи свои и хочет уйти потом. Наверное, была одной из жён князя.

– Скажи ей, что она может жить тут и дальше. Не надо никуда уходить, – быстро ответил Алексей.

Тунгус перевёл ей слова майора, и она, негромко ответив ему, бесцеремонно присела к горевшему очагу, выставив худенькие руки к огню.

Алексей с интересом поглядывал на девушку: «А ведь она и правда очень красивая!»

Сэрэма грелась у огня, уставившись на пляшущие языки миндалинами глаз, в которых причудливо отражалось пламя. Она не переставала что-то повторять себе под нос, выгибая тонкие брови, было видно, что она расстроена.

– Пётр, её что, обидел кто?

Они негромко переговорили, причём кончилось всё тем, что девушка, скривив в гримасе ротик, выкрикнула какое-то ругательство и ушла в свой угол помещения, к другому очагу, в котором тлели угли. Подложив немного дров в обложенное крупными камнями кострище, она зарылась в ворох одеял и вскоре затихла. Повисшую неловкую паузу, когда мужчины, стараясь не смотреть друг на друга, разом уставились в огонь, нарушил Сазонов:

– Петь, чего она бесится-то? Сказала хоть что-то?

– Она была младшей женой Албазы, Сэрэму прислал ему в подарок дядя, взяв девушку у одного из подвластных ему князьков. Так вот, когда Албаза убегал, то её он с собой не взял. Двух других жён взял, а её нет. Значит, она ему не нужна, значит, она плохая жена и её теперь ни один хороший воин себе не возьмёт.

– Эка! Как всё сурьёзно, гляди-ко, – крякнул Бекетов. – Ладная девчонка, может, кто из наших ребят её возьмёт?

Сазонов с удивлением отметил, что ему совсем не хочется, чтобы её кто-то взял себе. До сих пор, по прошествии почти девяти лет со дня попадания в этот мир, постоянной подруги Алексей себе не нашёл. Не говоря уж о жене. Хотя свой мужской голод он утолял регулярно с разными женщинами, остановиться, сделать выбор он не мог. А ведь почти все его товарищи сделали это, и уже давно, у всех были дети, хоть по одному, но были. Сазонову же и Соколов, и Петренко, даже Радек, у которого жена была второй раз на сносях, постоянно талдычили о необходимости жениться.