Миражи - Барбара Делински (2015)

– Естественно, – возможно, чересчур дерзко ответила Кэролайн, но что ей терять? – Я делаю на программе гораздо больше, чем простая ведущая, и справляюсь отлично, потому что я – это я, и нахожусь именно в том возрасте, когда уже хватает мозгов и терпения.

– И мы ценим твою работу. Но человеком, который будет стоять перед камерой, станет Джейми.

Кэролайн абсолютно растерялась от узколобой прямоты. Нелогично и лишено всякого смысла. Они с Джейми делились всем. И потом, дочь сетовала, что у нее нет времени, чтобы организовать свадьбу. А если добавить сюда еще обязанности ведущей… Или она уже принимала в расчет новую нагрузку?

– Ей потребуется время на обучение, – продолжила Клэр. – Она все понимает. Ты не можешь не согласиться, что это хороший трамплин для дальнейшей карьеры. Ее имя будет у всех на слуху, она станет знаменитостью в архитектурных кругах.

– Я не спорю. Но почему сейчас? – Джейми двадцать девять. Кэролайн было около сорока пяти, когда она стала ведущей.

– Потому что новый спонсор решительно настаивает. Кстати, Джейми сыграла важную роль в том, что мы его заполучили. Прошлой зимой она присутствовала на всех совещаниях. Дело в демографиксе[23]. Наша целевая аудитория – люди от двадцати пяти до сорока.

– Очень политкорректно, – прокомментировала Кэролайн с надрывом. – Но деньги тратят не они.

– Все чаще именно они. И рекламодатели знают это.

– Пусть расскажут тем двадцатипятилетним и сорокалетним, у которых низкие зарплаты или огромные долги за обучение, если им, конечно, повезло попасть в колледж. Программа снимается десять лет. Сколько было самым молодым домовладельцам? – Собеседница не ответила. – Правильно, сорок. То есть верхний порог вашей целевой аудитории. Средний возраст – пятьдесят лет. Всем, кто запланирован на осенний сезон, – около шестидесяти. Рекламодатели и это хотят изменить? Может, нацелимся на переделку крохотных квартирок в кондоминиумах, которые могут себе позволить тридцатилетние?

Кэролайн не хватало воздуха. Она вышла на веранду. Да, жара, конечно, зверская, но ее бросило в пот вовсе не от духоты. Ее отравляло присутствие Клэр. Хотелось, чтобы ненавистная женщина поскорее покинула дом. Кэролайн вышла на крыльцо, но ей показалось этого мало – она прошла до середины подъездной дорожки, поставила руки на бедра и стала ждать.

Позади нее хлопнула входная дверь. Потрясение с новой силой нахлынуло на Кэролайн. Она повернулась к продюсеру.

– Я что-то не так сделала? Не то сказала? Неправильно оделась? – Не то чтобы она собиралась менять свой внешний вид. Зрительницам нравились ее наряды. Она постоянно получала одобрительные письма.

Клэр ничего не сказала.

– Значит, просто возраст, – заключила Кэролайн, признавая поражение.

Наступило очередное минутное молчание. Клэр отмахнулась от мошкары.

– Ну так как? Тебя устраивает?

Все вернулось к исходной точке. Только теперь Кэролайн была в еще большей растерянности.

– Да как это может меня устраивать? Я категорически не согласна с таким решением.

– Ты не хочешь, чтобы твоя дочь двигалась вперед?

– Эй, – предостерегающе произнесла она ледяным тоном. – Я всегда хотела, чтобы дочь развивалась. Я всю жизнь посвятила тому, чтобы она добилась успеха. И даже думать не смей, что я хоть чем-то помешаю своей девочке.

Это было правдой. Но Кэролайн знала, что речь идет не о продвижении по карьерной лестнице. Речь о заботе. О честности или отсутствии таковой, о боли, которую причинила подлость. Может быть, даже о предательстве, хотя она отказывалась верить в такую возможность, пока не поговорит с Джейми.