Волчья Луна - Йен Макдональд (2017)

Брайсу было восемь, когда Корта нанесли удар по «Горнилу». Дункан вырос среди жара и уродливости Хэдли, Брайс – среди интриг и политиканства Кингскорта. Политика Роберта Маккензи заключалась в том, чтобы держать наследников отдельно друг от друга. Никакая катастрофа не могла обезглавить «Маккензи Металз». Как-то раз его мать Алисса сказала: «Все готово. Мы переезжаем в новый дом». Поездка на поезде из Царицы была долгой, потом из Меридиана – еще дольше, но когда мать позвала его к окну автомотрисы, он увидел на горизонте горящую звезду и ощутил нечто, что до сих пор не испытывал. Благоговение и страх. Его семья – его отец – смог зацепить крюком звезду в небесах и приковать к Луне. Это была сила, превосходящая то, о чем мог помыслить восьмилетний мальчик. Он пялился на ряды зеркал, полных пойманного солнца. Все было новым, свеженапечатанным, пахло пластиком и органикой. Это было как запах нового ровера, только вот новым был целый город. «Я буду здесь жить, в величайшей машине во вселенной».

А потом Корта ударили, подорвали рельсы перед поездом и позади него. Брайс смотрел, как солнце садится, опускаясь в горнило вечного света, и его охватили два новых чувства: оскорбление и унижение. Корта испортили чистоту и красоту, которых даже не понимали. Они никогда бы не достигли такой силы и чуда и потому из мелочности и зависти нанесли удар. В отличие от брата, Брайс не знал, как выглядит мир, свободный от тени Корта. В отличие от брата, Брайс был нескладным мальчиком, страдал диспраксией и плохо координировал движения, не преуспевал в видах спорта, которые обожали его отец и дядья, но с ранних дней в растущем шпиле Кингскорта с интересом изучал семейный бизнес. К семи годам он понял принципы добычи редкоземельных металлов, их очистки и продажи. «Горнило» было продолжением его, третьей рукой. От того, что поезд посрамлен, Брайс ощущал физическую боль.

Тридцать пять лет код прятался внутри ИИ «Горнила», рос, приспосабливался и расширялся.

– Первые находки показывают, что его задействовали дистанционно, – говорит Дембо.

– Это Корта, – говорит Брайс Маккензи. – Надо было уничтожить их до последнего ребенка.

– Мы бизнесмены, не рубаки, – возражает Роуэн. – От Корта осталось трое детей, один так называемый волк-оборотень и адвокатесса, вышедшая в тираж. Итак, Корта уничтожили наш дом. Мы поступим лучше: заберем их машины, их рынки, их город, их людей, все, чем они владели и чем дорожили, и через пять лет никто даже не вспомнит имя Корта. Как там говорил ваш отец, Брайс? «Монополия – ужасная штука».

– Пока она не становится твоей, – отвечает Брайс.

* * *

Робсон просыпается с криком. Его лицо, что-то накрыло его лицо, он не может поднять руки, чтобы спихнуть это с себя. Тяжелые, неподатливые поверхности со всех сторон. И тук-тук-тук, тук-тук-тук. Он мертв, он в бункере. Ждет переработки. Тук-тук-тук – это заббалины, тащат его гроб по полу, и тот постукивает в местах сочленений. Они ножами срежут все полезное; потом боты подвесят его в печи для сушки и извлекут воду до последней капли, высосут ртами-трубками. Затем возьмут кожу и все, что осталось, и бросят в дробилку. И он не может пошевелиться – не может говорить, – ничего не может сделать, чтобы остановить их.

– Робсон.

Свет. Робсон моргает. Теперь он понимает, где находится: в капсуле для сна в спальном отделении ВТО Лансберг.

– Робсон. – Лицо на свету. Хоан. – Все хорошо, Робсон. Это я. Двигаться можешь? Тебе надо вставать.

Робсон хватается за рукояти и выталкивает себя из капсулы. Стены спального отделения покрыты капсулами, лестницами, тросами. Горячие постели и спальные отсеки, теплые, с запахами тел.

– Который час? – Робсон все еще чувствует себя тупым из-за навязчивого кошмара.

– Четыре, – говорит Хоан. – Это не имеет значения. Робсон, нам пора.

– Что?

– Нам надо идти. Брайс думает, твоя родня уничтожила «Горнило».

– Моя родня что?