Танцовщик - Колум Маккэнн (2003)

В полночь я решила, что пора приступать к ужину, пусть даже и без мсье. Гости нехотя заняли места за столом. Тут-то и выяснилось, что Том неприметно для меня напился, да еще как. Я-то думала, что он весь вечер продержал в руках изначальный бокал, но, по-видимому, наши официанты из мелочного злорадства его пополняли. Непривычный к вину Том остался на кушетке, с которой громогласно потчевал усевшихся за стол гостей рассказами о лондонской футбольной команде, ни одному из них не любопытной. Миссис Годсток фыркала, мужчины безуспешно пытались заглушить голос Тома своими. Одни лишь танцовщики, по-моему, и проявляли к нему вялый интерес.

Я предложила Тому сесть среди гостей, подвела его к столу. Свободным осталось только одно место, рядом с миссис Годсток. Я попыталась отобрать у Тома бокал, он воспротивился, выплеснув немного вина себе на брюки. Салфетку он заправил за ворот своей рубашки с немалым трудом, одна из балерин даже захихикала.

Я вернулась на кухню, чтоб разложить по тарелкам первое блюдо.

Пока тянулся ужин, английский выговор Тома становился все более резким, голос звучал все громче, Том размахивал вилкой с насаженным на нее куском каплуна.

Я наблюдала за ним сквозь приотворенную дверь кухни и в конце концов решила, что пора действовать. Том добрался в своем рассказе до пенальти, которое предстояло пробить его команде. Я улучила подходящий момент, вышла из кухни и окликнула его: «Мистер Эшворт! Мистер Эшворт!»

И затараторила, объясняя гостям, что у меня сломалась посудомоечная машина, а поскольку Том мастер на все руки, мне необходима его помощь, так не позволят ли гости увести его из-за стола?

— Я к вашим услугам, — сказал Том и встал, ушибив колено о край стола и едва не стянув с него скатерть.

Он покачивался, я взяла его под руку, отвела на кухню и усадила у стены, чтобы не упал.

— Одиль, — не очень внятно выговорил Том.

В следующий миг я услышала, как в дом вошел мсье. И очень скоро в столовой началась перебранка. Несколько человек повысили голоса, мсье сильнее всех. Кто-то закричал на него. Я поняла: беды не миновать — с мсье вообще было лучше не спорить. Я велела Тому сидеть на месте и вышла из кухни. Все гости стояли, кто тыкал в мсье пальцем, кто грыз ногти, кто застегивал запонки, а мсье, возвышаясь посреди этой суеты, гнал их одного за другим из дома.

— Опоздал? — кричал он. — Это я опоздал? Вон! Пошли вон!

Некоторые медлили, надеясь вернуть себе его расположение, не тут-то было. Миссис Годсток пошептала ему на ухо, он ее оттолкнул. В ужасе она повторяла и повторяла имя мсье. Попыталась коснуться его руки, но мсье заорал: «Вон!» Аргентинский критик стоял, бормоча что-то, у двери, он даже ухитрился пожаловаться на качество каплуна, но я была слишком занята мыслями о Томе и обижаться не стала. Мне необходимо было вернуться на кухню до того, как и Том слишком уж пострадает от гнева мсье. Я просто представить себе не могла, что произойдет, когда мсье увидит его сидящим там, — думала, что все фурии вырвутся из Аида.

Я торопливо помогала гостям просовывать руки в рукава плащей, поправляла им воротники и все пыталась расслышать, что происходит на кухне.

Выставив из дома последнюю гостью, миссис Годсток, я вернулась в кухню. И вообразите, как удивилась, увидев мсье и Тома пившими из больших бокалов красное вино. Том рассказывал мсье об особой паре ботинок, которую он изготовил для себя, чтобы ходить на футбольные матчи. Объяснял, как поставил их на платформы, желая видеть поле поверх голов других болельщиков. Однако платформы он сделал неприметными, и его домохозяйка так и не смогла понять, почему в дни матчей он становится выше ростом.

— Такая обувь не помешала бы моему другу Виктору, — сказал мсье.