Танцовщик - Колум Маккэнн (2003)

Марго передвинулась к краю кровати и принялась разминаться, для начала осторожно, пока не дотянулась ладонями до ступней, а затем пальцы ее коснулись подошв, обнаружив на них мозоли. Она наполнила ванну горячей водой и, опустившись в нее, продраила ступни легкими круговыми движениями руки, сжимавшей кусочек пемзы. Потом осмотрела след комариного укуса на подъеме, коснулась маленькой красной припухлости, вышла из ванны и втерла в стопы травяной крем. Она и Руди репетировали предстоявшее выступление в Париже, и пальцы ее ног побаливали от настланного им в подвале виллы временного пола. Снова и снова проходясь ладонью от лодыжки до пальцев. Марго чувствовала, как притирание понемногу согревает ступню.

Снаружи вздымались и опадали волны, здесь еле слышные, частый вельвет пенных гребней краснел в свете зари. Несколько морских птиц отлетали рикошетом, ударяясь о воздушные потоки, вдали поднимала желтые паруса яхта.

Внезапно взгляд Марго зацепился за мелкую неправильность морского пейзажа — из моря выставилась рука. У Марго мгновенно пересохло в горле. Она затаила дыхание, но тут над водой поднялась вторая рука, сменив первую, и Марго с облегчением выдохнула — это Руди с потемневшими от воды волосами плавал в море. Она опустилась на кровать, расслабила мышцы и приступила к утреннему ритуалу растяжки: ухватилась за правую лодыжку, подняла ее высоко в воздух, закинула за голову, пристроив на шею. Отпустив ступню, пошевелила пальцами и проделала то же самое с левой, а затем, немного поерзав на кровати, села поустойчивее и чуть опустила ноги, ощущая лодыжками прохладу своих длинных волос.

Вернув стопы на пол, она потянулась поперек кровати к телефону, чтобы позвонить Тито в больницу, сказать, что соскучилась по нему, что скоро вернется, чтобы ухаживать за ним, однако трубку в больнице не сняли.

Марго подошла на слегка ослабевших после растяжки ногах к окну.

Руди медленно поднимался из воды. Сначала появилась голова, потом плечи, грудь, узкая талия, пенис, оставшийся большим даже после купания в холодной воде, гигантские бедра, крепкие икры — Микеланджело, да и только. Марго много раз видела Руди голым — в его гримерной — и невозмутимым, словно ребенок, собирающийся забраться в ванну; она могла при желании составить подробную карту его тела. Танцуя с Руди, она каких только частей его тела не касалась. Ключиц, локтей, ушных мочек, чресл, поясницы, ступней. И все же подняла сейчас для проформы ладонь к губам, словно искупая этим жестом полное отсутствие удивления.

Кожа его была ослепительно белой, почти светящейся. Резкие, словно вырезанные ножницами линии тела, — ничего, в меньшей мере похожего на Тито, она и представить себе не могла.

В почти болезненном приливе удовольствия Марго смотрела, как он идет по берегу к росшей за скалами высокой траве, как попирает ее босыми ступнями. Потом услышала, как захлопал на ветру сдираемый с рояля пластиковый чехол, как пальцы Руди быстро пробежались по клавишам. Она залезла в постель, накрылась и притворилась спящей, когда он вошел с горячим чаем на подносе и сказал, чтобы разбудить ее: «Ты заспалась. Марго, вставай, пора репетировать». А после ухода Руди улыбнулась — не так, как на сцене, в улыбке ее не было ничего царственного, сдержанного — и снова взглянула на море, думая, что даже если у тебя ничего нет, ты всегда обладаешь воспоминаниями.

* * *

«Космополитен»: «Самый красивый мужчина мира». Следует помнить, что лицо будет меняться, что тело уязвимо. И что с того? Наслаждайся мгновением. Самый красивый мужчина мира! Семидесятилетиям я буду сидеть у огня, разглядывать фотографии и плакать, ха!

Кто-то прилепил к зеркалу гримерной обложку программки с пририсованными к моей физиономии сатанинскими рожками. Все бы ничего, но эта сволочь испортила мой карандаш для век, — наверное, та толстая сука уборщица, что ушла вчера зареванной.