Унц также установил, что почти 20 процентов студенческого сообщества составляют азиаты, а от 25 до 33 процентов принадлежат к евреям. На тот момент азиаты представляли 3 процента населения США, а американцы еврейского происхождения – всего 2,5 процента. Когда Унц, сам еврей, посчитал иностранных студентов, спортсменов, детей выпускников и преподавателей, выяснилось, что в американском студенчестве – на примере Гарварда – доля белых христиан (70 процентов населения США) снизилась до 25 процентов{775}.

Состав студенчества в Йеле, Принстоне, Беркли, Стэнфорде и Колумбийском университете во многом схож, пишет Унц. А поскольку «латино», азиаты, чернокожие и еврейские американцы голосуют преимущественно за демократов, картина такова: элита Лиги Плюща спасает свою социальную совесть, сознательно лишая белых христиан социального лифта, предоставляя этот лифт привилегированным меньшинствам Гарварда.

Это не мелочи, ибо Лига Плюща в значительной степени выбирает американских лидеров. Мишель и Барак Обама стали теми, кем стали, поскольку при поступлении в Принстон, Колумбийский университет и в Гарвардскую школу права, а также на юридическом поприще, они пользовались преимуществами программы позитивных действий, как и Соня Сотомайор в Принстоне и в Йельской школе права.

Это признавал и сам Барак Обама, когда в 1990 году, будучи президентом «Гарвардского юридического обозрения», писал в защиту политики позитивных действий:

«Как человек, безусловно получивший от программы позитивных действий выгоду в своей академической карьере, и как человек, который, возможно, выиграет от позитивных действий в руководстве «Обозрения», куда меня избрали в прошлом году, лично я не ощущал себя жертвой»{776}.

Эти учебные заведения Лиги Плюща «выступают в качестве естественного трамплина для элитной карьеры в юриспруденции, медицине, финансах и технологиях, – продолжает Унц, – при этом и многие командные высоты в американском обществе отражают, как кажется, аналогичный перекос в демографическом составе»{777}. Вот именно. Если бы ассоциация каменотесов Филадельфии или отделение полиции Алабамы могли выделить столько же мест для собственных детей, сколько Лига Плюща выделяет для детей преподавателей и выпускников и для привилегированных меньшинств, на них тут же накинулось бы министерство юстиции. Но то, что запрещено стране в целом, допустимо и даже похвально для Гарварда и Йеля.

Что остается средней Америке?

От Военно-морской академии до Лиги Плюща – везде белый пролетариат и белый средний класс вынуждают расплачиваться, в несоразмерной степени, за прошлые грехи Америки. Если политика всех элитных колледжей и школ будет опираться на прием минимум половины студентов из числа азиатов и евреев, а также потомков прежних выпускников, а еще четверть студентов будут принимать по программе позитивных действий, тогда как белым христианам станут ставить искусственные преграды, нет сомнений в том, кто будет управлять страной и кто окажется в задней части автобуса.

После публикации статьи Унца Кеннет Чионджоли, президент Национального фонда италоамериканцев, отметил:

«Еврокатолики, американский средний класс, поплатились за… позитивные действия, а по-настоящему виновный истеблишмент лицемерно защищает себя… Итало-американцы, 8 процентов населения США, представляют 3 процента в студенчестве Лиги Плюща и менее 1 процента преподавателей»{778}.

Италоамериканцев в Гарварде куда меньше, чем выходцев из Латинской Америки или афроамериканцев.

Воспитанные в католицизме знают, что Лига Плюща – недружественная территория. Немногие рекрутеры Лиги Плюща появляются в католических школах и предлагают стипендии достойным кандидатам. Исследование социологов Принстонского университета Томаса Эспеншейда и Александрии Рэдфорд подтвердило, что элитным колледжам Америки свойственно предубеждение против белых консервативных христиан.