Самоубийство сверхдержавы - Патрик Бьюкенен (2011)

Ник Гриффин, лидер Британской национальной партии, который хочет «вернуть Британию» посредством стимулирования небелых иммигрантов к возвращению домой, появился в ночной программе Би-би-си «Вопрос времени». Как пишет Джон Бернс в «Нью-Йорк таймс», это шоу обычно привлекает «скромную аудиторию, желающую плавно перейти ко сну»{871}. Участие Гриффина собрало у телевизоров 8,2 миллиона зрителей, почти как игры чемпионата мира по футболу, а демонстранты перед зданием Би-би-си требовали лишить его слова.

Цензура опирается на страх. Европейский истеблишмент демонстрирует растущие опасения перед популярностью этнонациональных партий. «Фламандский блок», самая популярная партия во Фландрии в 2004 году, запрещена судом за то, что характеризовала отдельных иммигрантов как «преступников, которые отнимают хлеб у фламандских рабочих»{872}. Пусть «Фламандский блок» исчез, зато родился «Фламандский интерес».

Гриффина осудили за разжигание расовой ненависти – он назвал ислам «злобной и порочной верой». Сюзанну Винтер из Австрийской партии свободы приговорили к трем месяцам условно и штрафу в размере 24 000 евро «за подстрекательство к ненависти и осквернение религиозных доктрин»{873}. Отметив, что одной из жен Пророка было всего девять лет, Винтер упрекнула Мухаммада в педофилии и предупредила, что Европе грозит «цунами мусульманской иммиграции»{874}.

Герта Вилдерса, новую звезду голландской политики и члена Европейского парламента, обвинили в ненависти к исламу за то, что он сравнил эту религию с нацизмом{875}. В июне 2010 года партия Вилдерса «Свобода» стала третьей политической силой страны, обойдя правящих христианских демократов, которые потеряли половину своего парламентского представительства. «Больше безопасности, меньше преступлений, меньше иммигрантов, меньше ислама – вот что выбрали Нидерланды», – прокомментировал Вилдерс{876}. Видный мусульманский клирик из Австралии, Фейиз Мухаммад, призвал обезглавить Вилдерса: «Это шайтан»{877}.

В том же июне 2010 года катастрофическая игра «трехцветных», национальной сборной Франции, на чемпионате мира, – команда не смогла выиграть ни одного матча, – спровоцировала ожесточенную публичную дискуссию, «лейтмотивом которой стали упреки в отсутствии патриотизма, общих ценностей и уважения к национальной чести». Большинство игроков сборной составляли темнокожие, потомки иммигрантов. Президенту Саркози, который назвал игру команды на поле и поведение вне поля катастрофой, вторит министр образования Люк Шатель, осудивший капитана сборной, сенегальца по рождению[224]. «Капитан сборной Франции, который не поет «Марсельезу»… О чем тут говорить?! Когда ты в сборной, этим нужно гордиться!»{878}

Французскую сборную 1998 года, которая выиграла Кубок мира, много хвалили за мультирасовость – в ней были чернокожие, белые и арабы – и ставили в пример как олицетворение новой, «разнообразной» Франции. Но команду 2010 года, тринадцать из двадцати двух игроков которой были цветными, французские лидеры и законодатели осудили как «отбросы», «мелкое хулиганье», «парней с нутом в головах» и «шпану». Министр пригородов[225], алжирка по рождению, раскритиковала Саркози за чрезмерное внимание к национальной идентичности и предупредила, что «стремление этницизировать» ситуацию со сборной «прокладывает путь Национальному фронту Ле Пена»{879}.