Самоубийство сверхдержавы - Патрик Бьюкенен (2011)

Отказавшись от маоизма и всемирной революции, компартия сумела построить могучее государство, но уничтожила обоснование своей монополии на власть. Пока Китай преуспевает, коммунисты могут утверждать, что эта монополия необходима. Однако как партия отреагирует, когда китайская экономика неминуемо начнет замедляться? Что ответят коммунисты, когда люди станут говорить: «У Китая проблемы, пора двигаться дальше, пора выбирать новых лидеров с новыми идеями, пора вставать на новый путь»? Каково будет обоснование абсолютной власти компартии, когда эта партия не сможет больше предлагать населению капиталистические товары и услуги, которых ожидает китайский народ?

Патриотизм, по известному выражению, есть последнее прибежище негодяя. Патриотизм и расовая карта могут оказаться последним шансом китайских коммунистов. Следовательно, вполне реальны проблемы для тайваньцев и других соседей Китая, с которыми Пекин когда-то имел территориальные споры, – для России, Японии, Индии и претендентов на Парасельские острова и архипелаг Спратли в Южно-Китайском море[226].

Тем не менее, контраст между озабоченностью Китая и беззаботностью Америки относительно национальной идентичности видится поразительным. Пекин заселяет пограничные регионы этническими китайцами и душит религиозное и этническое разнообразие, чтобы сохранить Китай единым. Америка заявляет: «Наша сила в разнообразии» и приглашает к себе весь мир. Китай считает этнонационализм угнетаемых меньшинств экзистенциальной угрозой. Американская элита воспринимает рассуждения об этнической принадлежности как одержимость «отребья».

Всемирные Балканы

Этнонационализм обнаруживается везде и всюду, недаром Збигнев Бжезинский употребил выражение «всемирные Балканы». Индия, другая развивающаяся великая держава Азии, еще более уязвима перед этой угрозой, чем Китай, ибо она более многообразна. В индийском штате Кашмир, где большинство населения составляют мусульмане, сепаратистское движение не ослабевает; летом 2010 года там отмечена новая вспышка насилия, едва ли не самая острая за последние годы. С момента обретения независимости в 1947 году Индия трижды воевала с Пакистаном, и всегда поводом для войны выступал Кашмир. Также индийское правительство строит забор протяженностью 2500 миль вдоль границы с Бангладеш, чтобы воспрепятствовать контрабанде оружия и проникновению мусульманских экстремистов{898}. Будучи индуистской страной, Индия при этом располагает третьим по численности в мире мусульманским населением (примерно 150 миллионов человек). Рост мусульманской воинственности в последние десятилетия в значительной мере способствовал появлению индуистской партии «Бхаратия джаната парти» (БДП), в настоящее время второй по массовости в Индии.

Но Кашмиром проблемы Индии не ограничиваются. Тамилы на юге до сих пор злятся на сородичей, не сумевших создать свое государство на Шри-Ланке, отделиться от сингальцев. Десятки тысяч человек погибли в ходе гражданской войны на этом острове, завершившейся в мае 2009 года. Дели вмешался в конфликт в 1987 году – и получил, по образному выражению, «индийский Вьетнам».