Самоубийство сверхдержавы - Патрик Бьюкенен (2011)

Нагаленд, один из самых маленьких штатов Индии, размером с Коннектикут или Род-Айленд, граничит с Бирмой; там проживают христиане, и движение за независимость существует с 1947 года. Пожалуй, наиболее серьезную опасность для стабильности и единства Индии представляют маоисты-наксалиты[227], которые сражаются с Нью-Дели с 1967 года и имеют в своем подчинении от десяти до двадцати тысяч бойцов. В недавнем нападении погибли 76 индийских полицейских. В мае 2010 года маоисты, переключив железнодорожную стрелку, пустили под откос скоростной поезд; погиб 81 человек, более 200 были ранены. Наксалиты – «главный враг», говорит министр внутренних дел Г. К. Пиллаи{899}. Премьер-министр Манмохан Сингх заявил на совещании начальников полиции, что кровопролитность наксалитской войны возрастает, жертвами уже стали 6000 человек, и маоисты побеждают, рассчитывая создать коммунистическое государство: «Я считал и продолжаю считать, что во многих отношениях левый экстремизм является, вероятно, самой серьезной угрозой внутренней безопасности нашей страны»{900}.

Другие сепаратисты тоже пытаются разделить Индию, страну из двадцати восьми штатов. Очевиднее всего стремление отделить Телангану от штата Андхра-Прадеш. Голодовки лидеров Теланганы и самоубийства студентов обеспечили этой территории внимание всего мира и заставили встрепенуться индийских политиков[228].

Учитывая напряженность между мусульманами и индуистами, различие в языках и культуре, разницу в доходах среднего класса и сотен миллионов бедняков, Индия видится главным кандидатом на этнонациональный кризис на протяжении двадцать первого века.

Бирманская хунта отправила тысячи военнослужащих на север, чтобы справиться с мятежами на самоуправляемых территориях Кокан и Ва и в штате Качин. Жители Кокана, где много этнических китайцев, десятками тысяч бежали в китайскую провинцию Юньнань{901}. На востоке страны карены требуют самостоятельности до сих пор, это мировой рекорд по продолжительности мятежа (с обретения Бирмой независимости в 1948 году). С освобождением лауреата Нобелевской премии мира и героини борьбы за демократию Аун Сан Су Чжи из-под домашнего ареста остро встал вопрос, согласятся ли бирманские демократы подавить мятежи, чтобы сохранить единство Бирмы, – как поступала хунта?

Этнические меньшинства составляют 40 процентов населения Бирмы, а местные племена сопротивлялись центральному правительству с момента предоставления стране независимости. «Социальный конфликт на основе этнической принадлежности десятилетиями находится в эпицентре политического противостояния в Бирме», – говорит Эндрю Хейн, британский посол в Рангуне{902}.

В Таиланде малайцы врываются в храмы, нападают на буддийских монахов и на правительственных чиновников. Они хотят создать исламское государство на территории между Таиландом и Малайзией. «Террористическая угроза в деревнях Южного Таиланда стабильно высока, а школы становятся рассадниками экстремизма, – пишет «Вашингтон пост». – Мусульмане Таиланда отвергают все современное, любые формы развлечений, в том числе телевизор, за исключением футбольных трансляций», – сообщает советник посольства{903}.

Тридцать первого декабря 2009 года, когда королевский совет, правящий в Малайзии, разрешил христианам использовать имя Аллаха в разговорах о Боге, семь церквей пострадали от зажигательных бомб. В Малайзии религия коррелирует с расой – конституция приравнивает мусульман к малайцам, – и правительство обвиняют в провоцировании религиозных столкновений с целью усилить расовое напряжение. Китайские и индийские меньшинства Малайзии – это буддисты, индуисты и христиане{904}.

Жаклин Энн Сурин, редактор новостного сайта Малайзии, поведала «Нью-Йорк таймс»: «Для Малайзии характерна расовая политика, за последние десять лет или около того мы наблюдали эскалацию теории о превосходстве малайских малайзийцев… Если государство считает малайцев выше всех прочих граждан, логично, что ислам ставится выше других религий»{905}.