Тайна лабиринта. Как была прочитана забытая письменность - Маргалит Фокс (2013)

В дешифровку линейного письма Б, в отличие от Эванса, пользовавшегося нестрогим, построенным на разрозненных наблюдениях методом, Кобер привнесла рационализм. Начала она в 30-х годах с анализа частоты встречаемости. Она собирала для каждого знака письменности статистику “того же рода, которая используется при дешифровке и декодировании секретных сообщений”.

Всякий, кто пытался решить криптограмму в воскресной газете, сталкивался с анализом частотности. В простом случае анализ предполагает подсчет количества повторений каждого знака в отдельных контекстах. Если текст достаточно длинный, частота употребления того или иного знака отражает частоту его употребления в языке в целом. Именно при помощи анализа частотности Шерлок Холмс прочитал зашифрованное сообщение в рассказе “Пляшущие человечки”. (Шрифт здесь несколько отличается от оригинала, но содержание сообщения то же):

Холмс пояснил доктору Ватсону и инспектору полиции: “Как вы знаете, Е – наиболее часто встречающаяся буква в английском алфавите, и ее наличие так заметно, что даже в коротком сообщении мы ожидаем увидеть ее неоднократно”. Холмс сразу понял, что чаще прочих употребляемый в шифре знак – это Е. Что касается остальной части алфавита, “то, грубо говоря, T, A, O, I, N, S, H, R, D и L – вот последовательность, в которой появляются буквы”. (Сообщение гласило: “Илси, готовься к смерти”. К счастью, женщина осталась в живых.)

Каждый язык обладает собственными характеристиками частотности, и этот факт важен для дешифровки. Так, в немецком наиболее распространены следующие буквы (в порядке убывания): E, N, I, R, S, T, A, H, D, U, L, а во французском – E, A, S, T, I, R, N, U, L, O, D. Таким образом, для разгадки шифра, построенного по принципу простого замещения, умеренно опытный исследователь может прибегнуть к анализу частотности, чтобы сначала идентифицировать язык (если известна частота употребления в этом языке), а затем взломать шифр.

Для анализа частоты употребления, если серьезно подходить к делу, нужен зашифрованный текст длины достаточной для того, чтобы обеспечить статистически значимую выборку. Но перед Кобер и другими исследователями линейного письма Б стояла непреодолимая преграда: Эванс был упрям, как это бывает со стариками, и отказывался делиться табличками. В начале 30-х годов, когда Кобер обратила внимание на критское письмо, ученым была доступна горстка надписей, которые Эванс опубликовал в 1909 году в первом томе Scripta Minoa, а также небольшая подборка надписей, против воли Эванса опубликованная финским ученым Йоханнесом Сундваллом – thesaurus absconditus, как ее называли исследователи. В целом получилось менее 100 надписей – едва ли 1/20 доля того, что Эванс нашел в Кноссе. Как можно браться за дешифровку, имея так мало материала?

Каждый язык хранит “угли” – слова, топонимы – древних языков, на которых говорили жители этой местности. Хотя эти “угли” едва различимы, они могут осветить историю. В западногерманском языке, известном как английский, мы можем найти следы вторжения Юлия Цезаря в I веке до н. э. на Британские острова: об этом свидетельствуют такие слова, как wine (“вино”, от лат. vinum) и anchor (“якорь”, от лат. ancora). Мы наблюдаем присутствие кельтов, населявших Британию до римлян и некоторое время после них, благодаря таким топонимам, как Корнуолл, Девон и Лондон. Заметно и наследие викингов: многие английские слова, начинающиеся со sk-, например skill [умение, способность], skin [кожа] и skirt [юбка], имеют скандинавское происхождение. И так далее.

Руководствуясь этим принципом, можно было сделать лингвистический “рентген” позднего эгейского языка и различить под его “пеплом” “угли” языка минойцев. Поэтому Алиса Кобер начала с досконального изучения языка, который хорошо знала – с греческого языка классического периода. С начала 30-х годов она искала в греческом следы эпохи, когда в этот регион еще не пришли носители греческого языка.