Стрелы ярости - Энтони Ричес (2010)

– Человек, стоящий за троном, примипил, по-прежнему уверен, что сын Аквилы находится в одном из наших подразделений в Британии. И если до сих пор префект преторианской гвардии Перенн не слишком сильно хотел найти его и предать казни, то гибель его собственного сына в той же провинции при обстоятельствах, намекающих на то, что Перенн-младший был убит как предатель, лишь укрепила его в этом намерении. Фрументарии императора будут рыскать вдоль всей северной границы с приказом убить беглеца и расправиться с командирами военных подразделений, которые его укрывали. Мы оба знаем, что мастера заплечных дел не станут утруждать себя лишними разбирательствами. Я так и вижу, как ты испускаешь дух на кресте, после того как у тебя на глазах казнят всех центурионов твоей когорты вместе с каждым десятым из подразделения. А что касается твоего бывшего префекта, а ныне легата Эквития, то я бы не хотел оказаться на его месте. Так что, может быть, объяснишь мне, почему моя когорта дала прибежище врагу империи и с какой стати я должен с этим мириться? Отвечай же.

Подавальщик офицерской харчевни тихонько дремал в своем уголке, когда дверь отворилась и лучи лампы осветили вошедшего центуриона. Коренастый немолодой человек с седыми волосами на первый взгляд больше походил на торговца, чем на солдата, но подавальщик знал, что это впечатление обманчиво.

– Эй, любезный! Тащи четыре стакана и кувшин, если, конечно, в твоих запасах осталось хоть что-то, кроме микстуры для лечения запора. Боюсь, наши собратья-офицеры вылакали все приличное вино, пока мы в походе защищали честь когорты.

За его спиной в дверном проеме уже толпились люди.

– Отодвинь свою толстую задницу, Руфий. Мне не терпится утолить жажду.

Юлий хлопнул Руфия по плечу, оттолкнул и вошел в харчевню. Он был на голову выше своего старшего товарища, одновременно мускулистый и подвижный. Густая, черная с проседью борода придавала ему пиратский вид. Уронив плащ на стол, Юлий с неподдельной усталостью потянулся. Следом за ним в харчевню зашел Дубн, обладавший еще более мощной комплекцией. Выражение его лица свидетельствовало о том, что он еще не привык к своему новому офицерскому статусу. Подавальщик повидал на своем веку немало центурионов и знал, что поначалу им трудно привыкнуть к жезлу из виноградной лозы, но проходит немного времени, и они полностью осваиваются со своей новой ролью.

– Эй, Дубн, что ты там прячешься? Заходи, снимай плащ. Ты ведь теперь офицер, а жмешься в дверях, как девственница, которую пригласили на оргию.

Дубн наградил собрата-офицера неодобрительным взглядом и поманил Марка странно почтительным жестом. Руфий, подойдя к стойке, подбросил в руке монету изрядного достоинства.

– Если твое вино нам понравится, мы останемся до утра. Следи, чтобы чаши у нас были полны, а еда в тарелках не кончалась, и эта монета станет твоей. Заходи, Марк! Пора тебе наконец всерьез взяться за дело.

Подавальщик почтительно кивнул. С такими офицерами обычно проблем не возникает. В свете лампы за плечом пожилого центуриона возник еще один посетитель – самый молодой из всех. Боги, подумал подавальщик, какое странное сборище: Руфий, прошедший службу в легионе и все еще полный энергии и жизненных сил; Юлий – превосходный воин на самом пике своей карьеры, весь из мускулов, шрамов и невозмутимой уверенности; Дубн, бывший опцион, недавно получивший назначение на должность, освобожденную убитым предшественником, и еще не привыкший к своему новому статусу; и римлянин, не такой сильный и мускулистый, как остальные, но известный всем и каждому в когорте под почтительным прозвищем Два Клинка. Первые трое были отличными центурионами. Их солдаты в равной мере боялись и уважали своих командиров, но римлянин был единственным, за кем бойцы по доброй воле пошли бы в огонь и воду.

Руфий расставил посуду на столе перед Юлием и Дубном и сделал Марку знак присоединяться.

– Бери себе чашу.