Стрелы ярости - Энтони Ричес (2010)

Сияя от восторга, мальчишка положил руку на рукоять кинжала и принял горделивую позу.

– Хватит кривляться, лучше скажи спасибо дяде Хамиду за роскошный подарок.

Хамианец едва не упал, когда Луп, обхватил его обеими руками за шею:

– Спасибо, дядя Хамид!

– Теперь сбегай в начало колонны и покажи деду свое новое оружие. Стой… – Он удержал мальчика на месте, ухватив его за пояс. – И еще одна важная вещь: ножом не баловаться! Не бросать его, не вырезать узоров на коре деревьев, не обрезать себе волосы. Поймаю за чем-нибудь подобным, сразу отниму нож, и обратно ты его не получишь! Если хочешь быть солдатом, веди себя подобающим образом. Все, беги.

Счастливый Луп помчался вдоль колонны, что-то крича на ходу своему деду. Антенох снова улегся на спину, уперся локтями в землю, покачал головой и чуть улыбнулся.

– Прямо диву даюсь, откуда в мальчишке столько энергии. – Он протянул руку Хамиду. – Спасибо, друг, это был щедрый подарок.

Хамианец пожал плечами.

– Он хороший мальчик. Мы все были маленькими, мечтали о ноже. Говорят, он лишился родителей. Пусть хоть немного порадуется.

Антенох кивнул.

– Вдобавок его дед настолько глуп, что сегодня утром со мной поспорил. Так что за нож он все равно заплатил.

– А, так это был ты? Все равно это был щедрый поступок. Вот, держи…

Он засунул голову в вещмешок, вытащил оттуда небольшой сверток и передал его Хамиду.

– Я собирался угостить мальчишку позднее, но нож его больше порадовал.

– Лепешка?

– Медовая. Очень вкусная. Бери, пока мы снова не тронулись в путь. Командиры не дадут нам рассиживаться. Таким пригожим утром нельзя терять время попусту, до реки путь долгий.

Воины варваров сидели ближе к началу колонны, обмениваясь с тунгрийцами из Девятой центурии подозрительными взглядами. Через какое-то время Дубн вздохнул, приказал опциону следить за порядком, поднялся на ноги и двинулся к группе вотадинов. Сотни бойцов со смешанными чувствами следили за его передвижениями. Один пихнул соседа локтем и указал на молодого центуриона.

– Лопни мои глаза, принц собрался с ними поговорить.

Фронтиний, краем уха услышавший эту реплику, поглядел на Дубна.

Центурион встал перед сидящим на корточках предводителем вотадинов и протянул ему руку.

– Ты, должно быть, Марто. Меня зовут Дубн, я был принцем бригантов, а сейчас – римский солдат. Если нам предстоит идти по этим горам вместе, то придется как-то общаться…

Его слова какое-то время висели в воздухе. Марто смерил его с головы до ног равнодушным взглядом и снова уставился на протянутую руку.

– Что ж, Дубн, бывший принц бригантов…

Он взял предложенную руку и поднялся. Стоя лицом к лицу, мужчины выглядели ровней друг другу: оба крепкие и мускулистые, с загрубевшими от солнца и ветра лицами, уверенные, что одолеют любого, с кем придется сойтись в схватке.

– …похоже, у нас с тобой много общего, поскольку я тоже был принцем вотадинов, а теперь рыщу с волками, которые хотят согнать нас с нашей земли.

Он внимательно смотрел на центуриона, ожидая увидеть на его лице обиду, но Дубн только мрачно улыбнулся.

– Да, мне знакомо это чувство. Но я примирился с этими людьми и обратил мой меч им на службу. Пошли рядом со мной, когда снова двинемся вперед? Нам есть о чем поговорить.

– Хорошо, – согласно кивнул Марто. – Я хотел бы понять, почему ты надел эту форму.

Дубн вернулся к своим, перейдя невидимую полосу, разделявшую тунгрийцев и вотадинов.

– Из всех моих офицеров первым шаг навстречу сделал, конечно же, Дубн… – задумчиво произнес Фронтиний и, заметив вопросительное выражение на лице Скавра, пояснил: – Забыл, что ты его не знаешь. Центурион, о котором идет речь, прежде чем вступить в эту когорту, принадлежал к племенной знати бригантов, живущих к югу от Вала. Полагаю, Дубн, как никто другой, понимает чувства Марто.