Твердыня тысячи копий - Энтони Ричес (2011)

– И выяснилось, что ничего любопытного не обнаружили? Во всяком случае, ваши солдаты ничего такого не докладывали?.. Я так и думал. Похоже, кто-то из рядовых наткнулся на нечто крайне ценное в глазах воеводы Друста. И эту вещицу наш смекалистый парень быстренько сунул себе за пазуху. Какая-то штучка не слишком большого размера. Возможно, некое туземное украшение. Или даже царская корона, шейная гривна, неважно. Главное, что она стоит кучу денег, отчего весь контуберний этого пройдохи решил поучаствовать в афере. Кроме того, я подозреваю, что наш ауксилий попытался даже сбагрить находку какому-то сведущему в таких делах барышнику. Доказательств у меня пока нет, придется ждать, пока мы не вернемся к югу от Вала, где я собираюсь побеседовать с кое-каким интендантом… Этот интендант, в свою очередь, наверняка обратился к одному из моих центурионов за наличностью для выкупа находки. А центуриона захватили варвары-лазутчики Друста, вот он и выторговал себе более легкую смерть за сведения об утерянном царском сокровище. И если я прав, все это подводит к мысли, что ваш отряд вот-вот станет предметом ненасытного интереса восьмитысячной орды озверелых варваров, готовых на что угодно, лишь бы вернуть своему царю потерянную безделушку.

Нахмурившись, трибун Ленат помолчал секунду, а затем задал очевидный вопрос:

– И что мешает всем нам укрыться в крепости, забаррикадировать ворота и просто ждать, пока варварам не надоест сидеть под нашими стенами?

Скавр покачал головой.

– Была такая мысль, не спорю. Увы, здешние дождевые цистерны почти пусты, а натаскать в них достаточно воды мы не успеем. Беда в том, что сельговы неделями никого не выпускали на реку и ливней последнее время не было. Если добавить, что сельговы и провизию почти всю подъели, становится ясно, что три тысячи человек здесь долго не продержатся. Если же встать лагерем на равнине, то придется еще заботиться о прокорме посадских. Тут наших запасов вообще хватит дня на полтора, не больше. В общем, если не произойдет чудо и Друст не повернет на север, преисполнившись омерзения при первом же взгляде на крепость, мы окажемся в западне, которую создали своими собственными руками. Нет, братья-офицеры, боюсь, придется нам вступать в схватку с вениконской дружиной. Или улепетывать со всех ног, бросив вотадинов на произвол судьбы. Что и говорить, тот еще выбор…

Столичные старейшины восприняли новость о приближении очередной напасти с нагловатой самоуверенностью тех, кто привык рассчитывать на полнейшую неприступность своей твердыни. Лишь после объяснения римлян аристократы сообразили, до чего плачевно состояние их припасов.

– И если вы думаете, что сельговы зверствовали вовсю, знакомство с вениконами откроет вам глаза на истинное положение дел. Их дружине понадобится пища, а раз ее здесь нет, то и оставят они за собой лишь пепелище, населенное вашими трупами. Детей, может, и не тронут, коли они годятся в рабство, зато все остальные еще будут вымаливать себе смерть.

К Скавру присоединился Лициний. Его черты, как и слова, были не менее суровы:

– Пусть вы живете за границей империи, но по крайней мере успели привыкнуть хотя бы к намеку на блага цивилизации, как это называем мы, обитатели южной стороны. В обмен на скот и зерно вы получаете от нас предметы роскоши, многие уверенно говорят на нашем языке. А вот вениконы, наоборот, нас презирают – и, стало быть, вас тоже. Советую хорошенько прислушаться к сказанному и принять все меры, чтобы это племя и близко не подходило к вашим стенам. В противном случае народ вотадинов вполне может исчезнуть с лица земли.

Он неумолимо сверлил глазами растерянных старцев.