Братья по крови - Саймон Скэрроу (2014)

– Решение наше принято, и его не изменить! – воскликнула она, тяжелым взглядом обводя притихшее собрание, после чего продолжила более сдержанно: – Однако нарушать священный для нас обычай гостеприимства тоже ни к чему. Нынче вечером в честь Каратака, прежде чем он перейдет под стражу римлян, будет дан пир.

– Пир? – поперхнулся от возмущения Макрон. – Ради этого ублюдка?

– Ч-ш-ш, – шепотом одернул его Катон.

Трибун Отон не мог скрыть удивления, а затем и гнева от такого заявления. Он рывком повернулся к Веллокату:

– Скажи своей королеве, что это неприемлемо. Этот человек – враг Рима, скрывающийся от нашего правосудия. Он должен быть взят в оковы.

– Нет! – уставив палец, перебила римлянина Картимандуя и заговорила на латыни: – Вы здесь тоже гости, а гостю не приличествует диктовать свои условия хозяевам. Так что свои мысли, трибун, придержи при себе, если у тебя есть хоть малейшие представления о цивилизованных манерах. Это понятно?

Отон от такого отпора опешил – тем более что он неожиданно прозвучал на его языке – и даже приоткрыл рот, но затем кивнул. Однако его жену было не столь легко смутить: сделав полшага вперед, она дерзко обратилась к владычице бригантов:

– Послушай, так разговаривать с римлянами не смеет никто. Ни-кто!

– А я, как видишь, смею, – невозмутимо ответила Картимандуя. – И вообще, если ты, госпожа Поппея, желаешь сидеть на пиру, то разговаривать будешь только тогда, когда к тебе обратятся.

Аккуратно подщипанные брови Поппеи возмущенно взлетели вверх, но тут ее взял за руку супруг:

– Дорогая, перестань. Сейчас не время и не место.

Каратак наблюдал за этой перебранкой с глумливым видом, после чего обратил свой пристальный взгляд на Катона:

– Ба, префект Катон! Мой краткосрочный пленитель… Хочу надеяться, что мое исчезновение не особо отразилось на твоем благополучии.

Катон учтиво склонил перед вражьим королем голову.

– Не стану скрывать: у полководца Остория это вызвало недовольство. Тем не менее, как видишь, краткосрочным оказался именно твой побег.

– Ты в самом деле так считаешь?

– Так сказала королева. И едва наступит рассвет, как ты снова окажешься у нас в руках. Сейчас у нас твои братья, жена и дети, а завтра к ним присоединишься и ты. Твоя война с Римом окончена. Наступает мир. Так что нынче усладись на пиру вволю. Как-никак повод есть: последний раз гуляешь свободным человеком.

На миг лицо Каратака омрачилось, но затем он с холодной улыбкой зловеще произнес:

– Быть может, гульнуть вволю следует как раз тебе, префект Катон. Кто знает – может, это последняя пища, которую тебе придется вкусить в этой жизни…

Глава 26

На протяжении дня в крепость на холме прибывали все новые кавалькады знати со своими свитами, и вскоре ставить лошадей стало уже негде – пришлось оставлять внизу в поселке. В зал чертога внесли столешницы на подпорках и скамьи, расположив их в три длиннющих ряда во всю длину строения. Снаружи слуги королевы развели кострища для готовки, которые разожгли загодя, давая им прогореть до углей, чтобы пожарить на них мясо.

Возвестив насчет пира, королева Картимандуя вместе со своими римскими гостями удалилась в уединенную хижину позади чертога. Своим телохранителям трибун приказал дожидаться, приглядывая за лошадьми. Когда уводили коней, Катон заметил, как Каратака препровождают в небольшую отведенную ему лачугу, возле которой встала стража. Уединенное прибежище королевы было уже готово для встречи. На полу из плитняка кружком стояли деревянные стулья, из которых один – заметно крупнее остальных, с мягкой подкладкой – определенно предназначался владычице. Вначале села она, а уже за ней остальные; с минуту слышалось сплошное шарканье ног и двигание стульев. Наконец Картимандуя милостиво всем улыбнулась: