Лили прижала кончики пальцев к вискам и почувствовала, как мерно бьется кровь. Как она может уйти от чувств к Вольфу? Более того, как она может покинуть его, зная, что причиняет ему боль?

Этот вопрос не давал ей спать всю ночь.

Она не могла вынести мысли о терзаниях Вольфа из-за нее. Но что будет делать папа, если лорд Кирк потребует уплаты долга или, не дай бог, отправится к констеблю?

Она в любом случае проиграет. Кто-то так или иначе заплатит за ее решения. Как может она…

— Мисс Балфур, вот и вы!

По другую сторону ограды стоял Хантли, одетый словно для конной прогулки в Гайд-парке. Лошадь он держал под уздцы.

Лили вскочила. Сейчас ей станет плохо.

— Лорд Хантли! Какой сюрприз видеть вас здесь!

— Простите, если испугал вас. Я спешился у яблони около озера, когда увидел вас. Я подумал, что должен воспользоваться возможностью поговорить с вами наедине. — В его глазах плясали веселые искры. — Мне повезло, что ваши волосы так ярко выделяются на фоне серой каменной ограды.

— А, так вот что меня выдало?

— Да. Пламя на сером.

Она не знала, что сказать на это. Собственно говоря, не знала, что сказать вообще. Лили болезненно остро понимала, что он собирается просить ее руки и что она хочет удержать его от этого.

Если бы только она уже приняла зелье… потому что тогда бы не возражала.

— Мисс Балфур… Лили… должен признаться, что искал вас.

Она судорожно сглотнула. Вот оно. Пожалуйста, нет, только не сейчас, она не готова!..

— Мне нужен совет.

— С-совет? — пролепетала она.

— Да. Немногим людям я доверяю так, как вам. — Его карие глаза спокойно смотрели на нее. — Вы особенная женщина, Лили. Я чувствую себя ближе к вам, чем к кому бы то ни было.

Господи боже! Как она может отвлечь его от намерений сделать предложение?

— Спасибо, — выдохнула она, — но наверняка есть другие люди, которых вы знаете лучше. Эмма, например, или даже принц Вольфински. Я заметила, что последнее время вы очень подружились.

— Есть нечто очень личное, чем я не могу поделиться с принцем. Что же касается Эммы… — Он покачал головой. — Есть только вы, Лили. Могу я говорить откровенно?

Нет. Она не хочет говорить откровенно. Но как его остановить?

Он обмотал лошадиные поводья вокруг куста, снял шляпу и прислонился к ограде.

— Лили, вы когда-нибудь были влюблены?

— Любовь? Я… нет… то есть… да, но не…

«О боже, что я несу?»

— Я имею в виду, влюблены по-настоящему, так, что не можете понять, что с вами творится. Просыпаетесь посреди ночи с горящей головой, думая о единственной женщине, с которой хотите провести всю жизнь. — Он нерешительно рассмеялся. — Я кажусь вам круглым дураком, верно?

Господи, неужели он испытывает эти чувства к ней? Она понятия не имела!

— Хантли, это… Любовь достойна восхищения во всех формах.

— Даже если она неразделенная? — тихо спросил он.

Лили тихо ахнула.

«Он знает! Откуда он знает?»

— Совершенно безвыходная ситуация, не так ли? Вот он я, безумно влюбленный в ту, которая вовсе не влюблена в меня. Мудрый человек оставил бы ее в покое, но я не могу. Я должен знать. Я должен поговорить. Я… — Он провел рукой по лицу. — Для того, чтобы завтра вечером я смог предложить ей свое сердце.

Завтра вечером?

— Я собираюсь отбросить все предосторожности и… сделать предложение. Вы знаете, что это означает, Лили? — Он впился в нее глазами.

Она залилась краской.

— Это означает… что вы скоро женитесь?

— Надеюсь, что так. Не знаю, сумею ли перенести отказ. Я не привык рисковать, вы уже это поняли. Потому и хотел поговорить сначала с вами.

Ох… Он хочет уверений, что не будет опозорен. И что она согласится.

Вряд ли это романтический жест, и все же приходится ценить его честность.

— Вы осторожны.