Хозяин Амура - Хван Дмитрий Иванович (2011)

– Вы подданные белого князя северных варваров Сокола? А ты, – указал он длинным жёлтым ногтём на капитана Гусака, – чужеземец из-за моря. Таков ли ты чужеземец, кои и в Гэмун Хэцэне*, при дворе императорском обретаются?

Благодаря неторопливой речи маньчжура, Мирослав понял практически всё из сказанного. По приказу Матусевича, давно начавшего учить язык главного противника Сибирской Руси на Дальнем Востоке, благодаря появлению рядом с ним Эрдени, этим же пришлось заниматься и многим другим. Даже для простых стрелков были сделаны небольшие словари-памятки с фразами на языке противника. А Паскевичу, Гусаку, Киму и другим офицерам в обязательном порядке вменялось изучение языка. По словам Лазаря Паскевича, в своё время по служебной необходимости учившего сложнейший венгерский язык, маньчжурский теперь был развлечением. Чего нельзя было сказать о письменности – пробовать выписывать принятые маньчжурами старомонгольские вензеля было настоящей мукой. Кстати, Гусак помимо прочего отлично владел родным для себя словацким, а также сносно говорил по-польски. Среди спецназовцев Матусевича вообще было достаточно бойцов, для которых не были в диковинку восточноевропейские языки. Это объяснялось спецификой работы отряда на западном направлении – стыке границ Польши, Венгрии, Валахии и Русии. Теперь же Сунгарийский воевода, открыв курсы маньчжурского и корейского языков в главном городе доверенной ему провинции, повторил опыт Ангарска. Там Соколов в своё время организовал обучение английскому языку под началом нескольких пленных американцев, потом появились учителя датского и немецкого – чиновники, присланные королём Кристианом вместе с нанятыми в Копенгагене мастерами-корабелами. Кроме того, даже бывший гражданин США во втором поколении португалец Димаш Азеведу имел двух учеников. Вячеслав не считал это лишним, всякое знание имело положительные стороны. А португальский язык вполне мог пригодиться, когда сибирцы выйдут, наконец, в открытое море. Близ берегов Японии или Кореи появление этих выдающихся мореходов было весьма вероятным. Пока же приоритет был за речью империи Цин, следующими по важности были монгольский и китайский языки, ведь большую часть имперского войска составляли эти народы.

– Гэмун Хэцен – маньчжурское название Пекина, – чуть слышно напомнил Мирославу Ким.

– Пусть Ли Хо ведёт переговоры, – ответил Гусак. – А я некоторое время побуду иезуитом.

Хёджон заставил своего коня сделать несколько шагов вперёд, чтобы обозначить своё главенство среди сунгарийских переговорщиков.

– Моё имя Ли Хо, я командую войском, которое по приказу князя Сокола пришло к незаконно построенному вами городку на земле солонов, его подданных, – заявил принц, с вызовом глядя в глаза чиновнику-маньчжуру.

– Ты хорошо говоришь на моём языке, Ли Хо, – ответил тот, поморщившись с досады, – но слова твои полны лжи! Земли лежащие по берегам реки Чёрного Дракона принадлежат империи Цин с давних времён, а народы, живущие там, являются нашими данниками.

– Это не так, – усмехнулся Хёджон. – Народ дауров, народ солонов и прочие народы, кроме немногих родов мятежных дючер, являются подданными князя Сокола.

– Богдыхан – суть Бог земной, равного ему на земле не может быть! – произнёс запальчиво военачальник. – Но великий император милостив и великодушен. Князь северных варваров должен склониться перед властью Цин и принять её всей душой. Тогда милостивый богдыхан одарит князя Сокола щедростью своей и утвердит титул его и даст ему великие дары.

– А если князь Сокол не послушает князей-регентов Доргоня и Цзиргаланя, правящих при малолетнем императоре Фулине, сыне великого Абахая? Ведь до сих пор все присылаемые войска находили на этих землях лишь бесславный разгром и смерть, – спокойным, но твёрдым тоном отвечал Ли Хо, поглаживая эфес сабли. – Судьбу Нингуты может повторить и Гирин.