Хозяин Амура - Хван Дмитрий Иванович (2011)

– Не серчай, княже, – опешил уралец. – Сам ведь прежде говорил, что можно о чём угодно говорить…

– И ты не держи обиду, – пошёл на попятную ангарец, широко улыбнувшись. – А ласков я с ними оттого, что мои это люди, сограждане.

После сего Строганов снова счёл за лучшее малость помолчать, а молчал он ровно до того момента, покуда не были встречены на дороге сибирские люди – тунгусы. Числом с дюжину, они все вместе работали на дороге, неподалёку от небольшого острожка, стоявшего на холме. Сибирцы под командой молодого тунгуса отводили воду из образовавшихся за последнее время луж, после чего засыпали ямы песком и мелким камнем. Вячеслав не преминул остановить свой небольшой караван и пообщаться лично со старшим среди работяг. После Вячеслав объяснил уральцу, что эти люди пришли к нему со средней Ангары, откочевав от чинивших своевольства казачков. Здесь они получили защиту, а отрабатывают её, содержа в порядке участок дороги, под руководством нескольких обученных в школах тунгусов из верхнеангарских родов.

– А воевода что? – поглядывая сквозь стекло на удалявшиеся стены острожка, спросил Дмитрий Иванович.

– Присылал радиогра… требование о возврате, – отмахнулся Кабаржицкий. – Но они приняты в подданство. А выдачи от нас нет.

– А ежели воровские людишки, а паче и изменщики государевы учнут к вам уходить?! – подался вперёд Строганов. – Тоже не выдашь?

– Воров и изменников я к себе не пускаю, – спокойно пояснил Вячеслав. – А если обманом они проникнут, то выгоню их прочь. Откуда пришли.

– Хорошо, коли так, – тут же успокоился уралец. – Хорошо…

А вскоре его начало укачивать, и Кабаржицкий откинул гостю спинку кресла, чему тот не успел даже подивиться, провалившись в глубокий сон.

Ангарск встретил пришедший от Быковской пристани пароход холодным, пронизывающим до самих костей порывистым ветром, который гонял над рекой облака водной взвеси. По небу нескончаемым потоком плыли свинцовые тучи, нагоняя на людей тоску и дурное настроение, лишь изредка балуя кусочком чистого неба. Строганов, несмотря на отвратительную погоду, был на палубе, пытаясь рассмотреть приближающуюся столицу Ангарского княжества ещё с парохода. Облачённый в длинный, закрывающий всю фигуру, кожаный плащ с капюшоном, он стоял, нахохлившись, и смотрел в подзорную трубу, опершись на леер. Он снял плащ только перед самым сходом на причал, оставшись в подбитом мехом кафтане. Корабль приближался к берегу, готовясь к швартовке. До людей, бывших на палубе, уже долетала щемящая сердца первоангарцам мелодия марша «Салют Москвы» – пароход с Соколовым и его гостем под причальным навесом встречал почётный караул из местной народной дружины, на этот случай одетой в парадные мундиры, а также оркестр, составленный из молодёжи. Покуда команда была занята швартовкой, Дмитрий Андреевич с немалым и неподдельно искренним интересом слушал залихватскую мелодию, так сильно отличающуюся от знакомой ему музыки. Потом уралец внимательно оглядел и дружинников. Настал момент сходить на пристань, и оркестр умолк, чтобы одновременно с чеканящим строевой шаг комендантом в блестящей кирасе грянуть «Встречный марш». Слушая торжественную мелодию до самого конца, Строганов продолжал разглядывать мундиры воинов караула, юных музыкантов, а также их инструменты. Потрясенный непривычным сочетанием отточенной торжественности и лаконичной скромности церемонии, уралец не проронил ни слова за всё то время, что он сошёл на берег. Так же молча Дмитрий Андреевич сел в крытый экипаж, на котором они с Соколом отправились в кремль Ангарска.