Хозяин Амура - Хван Дмитрий Иванович (2011)

Ангарцы же, опираясь на местные ресурсы, к середине лета выбили или уничтожили все шведские гарнизоны в центре восточной Карелии. Кроме того в корельскую землю стали возвращаться не только бежавшие отсюда люди, но и приходить беженцы из западной Карелии, где усилилось давление на небольшую православную общину. После нескольких встреч и долгих разговоров с беженцами полковник твёрдо решил, что, наконец, настало время для более решительных действий. А чтобы сразу обозначить серьёзность своих намерений, его войско пошло окольными дорогами на крепость Нюслотт, ведомое проводниками-карелами.

Глава 8

Нижегородчина, село Рославка. Берег Волги. Конец июля 1645

Крепкий широкоплечий мужик стоял у ворот чужого дома и не решался войти во двор. Одет он был, как и многие крестьяне того времени, в домотканую рубаху и порты. На ногах его были привычные глазу онучи и лапти, голову же украшала войлочная шапка. Он в нерешительности переминался с ноги на ногу, шептал что-то, подымая лицо к небу, но сам открыть калитку так и не решался.

– Ладно тебе, Кузьма, входь! А то будешь тут ажно до Пасхи переминаться! – раздался зычный голос из-за ворот.

– Ты уж прости меня Прохор, не со зла я тогда. Нечистый тогда попутал, – мужик открыл калитку и вошел во двор. – Доброго здоровья тебе, и жене твоей, и детишкам, дай Бог здоровья.

– И тебе тоже всех благ, – хозяин, тоже косая сажень в плечах, был одет побогаче, чем гость. В позе его и в голосе чувствовалась та уверенность, которой явно недоставало гостю. То, что хозяин не пригласил гостя войти в дом, уже говорило о пренебрежительном отношении Прохора к собеседнику. Но, видимо, их взаимоотношения были таковы, что хозяин мог себе такое позволить.

– Как Марфа твоя, поправились? – спросил Прохор гостя.

– С Божьей помощью. Уже ходит, – перекрестился Кузьма. – А у тебя все ли здоровы? Хозяйство-то, смотрю, растет потихоньку, – опытный взгляд отметил вторую корову.

– Так, я ж хмельного не пью. Вот у меня все в добро и идет, – усмехнулся Прохор.

Кузьма тяжело вздохнул:

– Ох, я теперь тоже не пью.

– Ой, ли! А давно ли зарекся? – ёрничал, посмеиваясь, собеседник. – Ты мне еще в артели это говорил. В ногах валялся, а потом что? Кто Федьку чуть бревном не зашиб? Нет, правильно я тебя выгнал, не будет от тебя толку. Коль голова пустая, руки твои золотые ей во вред только. А за прошлое ты сам себя наказал.

– Я теперь хмельного в рот не беру. Крест на том целовал. Нельзя мне, да и желанья нет уже.

Прохор понимал, что бывший его работник пришел по делу, но ждал, пока тот сам заведет разговор на эту тему. Пока шло традиционное переливание из пустого в порожнее.

– Ты же знаешь, я теперь при монастыре, а там отец Серафим всех в строгости держит. Дай ему Бог здоровья, кабы не он, меня бы уж в кандалы заковали.

Хозяин усмехнулся в широкую бороду:

– И почему такие руки такому дурню достались? Я тебе уже пять раз говорил, что подкупил он тогда приказных. Вот они драку и затеяли, а ты полез, на тебя же вину и спихнули. Так Серафим тебе платить должен, а теперь взял тебя на поруки, и работаешь у него задарма. Три пуда зерна дал, а пять в долг пишет. А то я Серафимку ентого не знаю!

– Ни в коем разе! – не соглашался собеседник. – Он сказал, как долг отработаю, сразу свободным стану. Крест на том целовал. Да и при монастыре работа всегда есть, голодать не буду.

– Ага, – не унимался Прохор – Поэтому и целовал, что ты с ним до конца жизни не расплатишься. А ежели и расплатишься, ко мне не ходи. Все равно к себе в артель не возьму.

Говоря это, он посмотрел на Кузьму, но тот отреагировал спокойно. Даже, наверное, слишком спокойно. Предположение о том, что старый приятель пришел просить денег на выкуп у монастыря под обещание, потом отработать, похоже себя не оправдало.