Возвращение Сэмюэля Лейка - Дженни Вингфилд (2011)

Уиллади не очень-то понравилась затея Сван ночевать на сеновале, но Сэмюэль успокоил ее, ведь ночует она не одна, а с братьями. Той предложил заглядывать и проверять, все ли в порядке, – все равно ему ночь не спать, работать в баре, – и дети взяли с него слово приходить тихонько, чтобы не спугнуть Блэйда. Если мальчуган появится и заметит что-то подозрительное, то даст деру.

Уиллади и Сэмюэль снабдили детей одеялами, подушками, карманными фонариками и туалетной бумагой и пошли на сеновал помочь им устроиться. К этому времени подношений на плите стало больше, чем обычно. К остаткам ужина прибавился леденец, что принесла из лавки Калла, и старый шарик из кошачьего глаза, который Сван откопала из земли во дворе. Нобл добавил стопку фотографий бейсболистов, а Бэнвилл преподнес номер журнала «Нэшнл Джиографик» с картами Южной Америки. Сэмюэль считал, что у каждого ребенка должна быть Библия, и положил на журнал карманный Новый Завет. Той при всех не стал класть ничего, но между делом к груде подарков прибавилась самодельная рогатка – можно поспорить, принесла ее не Бернис.

Сван решила не спать. Совсем. Пока не появится Блэйд. Уиллади и Сэмюэль расстелили на сене одеяла, и дети улеглись головами к выходу. Лежа на животе, подперев руками подбородки, они смотрели, как родители возвращаются в дом: разговаривают, смеются, голоса их звучат то глуше, то звонче, то слышней, то тише, и нет на свете музыки прекрасней.

Из бара тоже неслась музыка, не столь приятная. Сван с братьями прислушивались, пока не стихли голоса родителей, смотрели им вслед, пока те не зашли в дом. И стали ждать Блэйда.

Калла Мозес тоже ждала в спальне с линялыми обоями. Пододвинула кресло-качалку поближе к окну, отдернула занавески, чтобы не мешали. Скорей бы увидеть, как малыш появится, как понесет свою добычу на сеновал, а там его поджидают ребята – то-то он удивится! Из окна, конечно, всего не разглядишь, но она рассчитывала увидеть как можно больше, а остальное додумать.

Калла Мозес была очень земным человеком. Ей было не до пустых мечтаний, не до сумасбродства. Сейчас, однако, она сама себя не узнавала. Может, потому, что рядом дети, с их играми и шалостями. Или всему виной лошадь, что появилась из ниоткуда, будто из сказки. А теперь еще и черноглазый малыш, покоривший всех.

Словом, фантазия Каллы пробуждалась после долгой спячки, и в эти дни ей казалось, будто всюду обитают чудеса и ждут своего часа. В чудеса она не очень-то верит, но почему бы и нет?

Уиллади и Сэмюэль смотрели из окна гостиной. Они ждали бы у себя в спальне, да окна выходят не на ту сторону – видно лишь, как подъезжают и отъезжают машины завсегдатаев бара. И из кухни следить нельзя: Блэйд Белинджер первым делом заглянет туда, когда придет.

Если придет.

А пока говорили о чем угодно, только не о Блэйде. Что учебный год не за горами, а дети вырастают из одежды, но Уиллади умеет шить, и ее выкройки на газетах не хуже, чем у заправской портнихи. Платья, что шила она для Сван, всегда выходили лучше покупных. А раз она может сшить платье для девочки, то сошьет и рубашку для мальчика, даже быстрее – меньше работы. Хочешь испортить мальчишке жизнь – отправь его в школу в вышитой рубашке со складочками.

Так и уснули оба на диване у Каллы, не раздеваясь, скинув туфли, с мыслями, которые ни с кем не разделили бы, только друг с другом.

Бернис не высматривала Блэйда, зато долго разглядывала себя в зеркало. Уселась за туалетный столик в спальне, распустила волосы по голым плечам и изучала линии лица, ямку между ключиц. Встала, протянула руки, взглянула на свое отражение и чуть не зарыдала в голос: такая красота пропадает!