Божество пустыни - Уилбур Смит (2014)

У меня осталось неприятное ощущение, что убийство зубра и божественный гнев Кроноса последовали друг за другом слишком быстро, чтобы быть простым совпадением.

А какие жертвы потребовались от Миноса, чтобы умилостивить Кроноса? – подумал я.

К новому рассвету волны уже не били в стены гавани Кримада, и Зарас с Гуи смогли продолжить подготовку к нашему морскому походу на гиксосов.

Через шесть дней в гавань Кримада прибыли шесть трирем, переданных мне помощником наварха Гераклом. Буря унесла их далеко на восток, почти к острову Кипр. У них кончилась вся пресная вода, и гребцы совершенно выдохлись.

Я дал критским экипажам три полных дня отдыха и постарался, чтобы у них было вдоволь пищи и оливкового масла и вино в разумных количествах. Они приняли это очень хорошо. Когда время отдыха завершилось, я начал упражнения с обеими флотилиями.

Главная проблема, которая встала перед нами, была языковой, но я позаботился, чтобы на борту каждого корабля было по два переводчика и чтобы сигналы флажками имели одно и то же значение для минойцев и египтян.

В обе флотилии были набраны опытные мореходы, и неделю спустя они уже могли выполнять сложные маневры: плыть в строю и создавать боевые построения. Минойцы вскоре научились высаживать колесницы и пехоту через прибой и принимать на борт людей, лошадей и повозки после вылазки.

С более близким знакомством между египтянами и минойцами расцветали отношения дружбы и товарищества. Я создавал из них единое сплоченное маленькое войско, зная, что очень скоро придется выпустить их на гиксосов. Конечно, главной моей заботой было определить, где я смогу нанести врагу набольший урон.

Хорошая разведка выигрывает битвы раньше, чем выпущена первая стрела или выхвачен из ножен первый меч.

Затем в гавань Кримад внезапно пришел маленький ветхий дау. Его паруса были изорваны и выпачканы, весь корпус покрыт полосами человеческих испражнений. Экипаж, состоявший из восьми человек, непрерывно вычерпывал воду, чтобы дау не пошел ко дну. Эти люди казались скорее пиратами, чем моряками. На корабле не было флагов, и он так низко сидел в воде, что, казалось, вот-вот затонет. Ни один пират не взглянул бы на него дважды, что, по-видимому, и позволило дау благополучно прийти оттуда, откуда он отплыл.

С другой стороны, я не настолько наивен или высокомерен, как обычный пират. Чересчур ужасно было состояние корабля, чтобы я принял это за чистую монету. Я почуял в этом умысле старого лиса и приказал Зарасу посадить в пять шлюпок вооруженных людей, чтобы немедленно высадиться на дау.

Едва только наши шлюпки вышли из гавани, незнакомый корабль спустил паруса и поднял египетский флаг. Зарас на буксире привел его в гавань и привязал к стене, чтобы уберечь от затопления.

Предполагаемого капитана за руки и за ноги вытащили на пристань, и он потребовал встречи с вельможей Таитой. Я появился, деланно хмурясь, и приказал дать ему двадцать ударов хлыстом, чтобы он знал, кто в этой гавани имеет право требовать. Бедняга упал на колени, прижался лбом к причалу и пальцами левой руки сложил опознавательный знак. Мы с Атоном начали использовать этот знак много лет назад, когда оба еще были рабами.

Я отменил порку. По моему приказу его бесцеремонно притащили в мою каюту на борту флагмана «Ярости». Когда его привели, я отпустил стражу и велел слугам принести горячей воды, чтобы пленник мог вымыться, и свежий хитон взамен его вонючих тряпок.

– Как тебя зовут, друг? – спросил я, когда мой повар принес нам блюдо моллюсков со свежим тунцом, а я вынул деревянную пробку из амфоры с этрусским вином.

– Друг отлично подойдет. – Он улыбнулся. – Это гораздо лучше, чем имя, которое дала мне мать.

– Как наш общий знакомый? – спросил я.

– Превосходно, – ответил он. – Шлет тебе приветствия и дары.