Апелляция - Джон Гришэм (2008)

— Это частная резиденция сенатора, — тихо сказал Тони.

Рон находился под впечатлением. Он заметил и потертые ковры, и отслаивающуюся краску на стенах, но старое здание обладало некой обветшалой элегантностью. У него была своя история. «Сколько сделок заключили в этих стенах?» — спросил он себя.

В конце коридора они зашли в отдельную маленькую столовую, где проявлялась вся мощь ее хозяина. Сенатор Радд сидел за маленьким столом, прижав мобильный телефон к уху. Рон никогда с ним не встречался, но его лицо, несомненно, казалось знакомым. Темный костюм, красный галстук, густые блестящие седые волосы, зачесанные налево и уложенные большим количеством лака. Большое круглое лицо год от года становилось все полнее. Не меньше четырех его консультантов и помощников сновали по комнате, как пчелы, занятые важными переговорами по мобильному, вероятно, друг с другом.

Тони и Фиск ждали, наблюдая за спектаклем. Правительство в действии.

Неожиданно сенатор захлопнул свой телефон-раскладушку, и четыре других разговора тут же оборвались.

— Вон отсюда, — проворчал великий человек, и протеже исчезли, суетясь, словно мыши. — Как вы, Закари? — спросил Радд, вставая из-за стола.

Сенатора и Фиска представили друг другу, и потом они пару минут поддерживали светский разговор. Радд, казалось, знал поименно всех обитателей Брукхейвена — когда-то там жила его тетя, и для него было большой честью познакомиться с мистером Фиском, о котором он столько слышал. В какой-то момент, явно назначенный заранее, Тони сказал:

— Я вернусь через час, — и исчез.

Его сменил официант в смокинге.

— Садитесь, — настоял Радд. — Еда не особенно хороша, зато наше уединение никто не нарушит. Я ем здесь пять раз в неделю.

Официант проигнорировал этот комментарий и раздал им меню.

— Выглядит красиво, — сказал Рон, осматривая стены и громоздившиеся вдоль них ряды книг, которые лет сто никто не читал и не брал в руки, чтобы стереть с них пыль. Они обедали в маленькой библиотеке. Неудивительно, что она столь уединенна. Оба заказали суп и рыбу-меч на гриле. Уходя, официант закрыл за собой дверь.

— У меня встреча в час, — заявил Радд. — Поэтому давайте поговорим быстро.

Он принялся сыпать сахар в холодный чай, размешивая его ложкой для супа.

— Разумеется.

— Вы можете выиграть эту битву, Рон, и, видит Бог, вы нам нужны.

Это были слова короля, и через какие-то считанные часы Рон будет вновь и вновь повторять их Дорин. Так сказал человек, который никогда не проигрывал, и после этой фразы Рона Фиска можно было считать кандидатом.

— Как вам известно, — продолжал Радд, потому что на самом деле он не привык играть роль слушателя, особенно в разговоре с второстепенными политиками из глубинки, — я не участвую в местных выборах непосредственно.

Сначала Фиску захотелось рассмеяться, причем громко, но он быстро понял, что сенатор говорит совершенно серьезно.

— Однако эта кампания слишком важна для нас. И я сделаю все, что смогу, и этим не следует пренебрегать, как вы считаете?

— Конечно.

— У меня появились влиятельные друзья в этом бизнесе, и они будут счастливы поддержать вашу кампанию. От меня требуется лишь пара телефонных звонков.

Рон вежливо кивнул. Два месяца назад «Ньюсуик» опубликовал статью с фотографией на обложке о массе денежных средств крупных предпринимателей в Вашингтоне и политиках, этими средствами завладевших. Радд возглавлял список. На кампанию у него было отложено 11 миллионов, хотя реальной предвыборной гонки не предвиделось. Мысль о появлении настоящего соперника казалась настолько нелепой, что над ней никто даже не задумывался. Радд владел крупным бизнесом — банки, страховые и нефтяные компании, заводы по добыче угля, средства массовой информации, предприятия в сфере обороны и фармацевтики — ни одному сегменту корпоративной Америки не удалось избежать тисков его машины по сбору денег.