Никогда еще я не испытывала такого облегчения, увидев финишную черту. Мой взгляд был затуманен из-за усталости и слез. Я двигалась к финишу со смехом и облегчением, как к оазису в пустыне. В тот момент, когда я добежала до финиша, из последних сил сорвала ленточку и подняла ее над головой. Майк Рейли, «голос» Ironman, громко крикнул, что я побила прежний рекорд. Затем я сделала шаг назад, чтобы сделать свой «перекат Блейзмэна». Но как только я легла на землю, то несколько секунд пролежала без движения – я совершенно выбилась из сил. Но это не значит, что я не подумала о Йоне Блейсе. Несколькими неделями ранее его родители удостоили меня огромной чести – вместе с ними я развеяла его прах над полями Нью-Гемпшира. Чего стоит проблема с больным сухожилием в сравнении с историями истинного героизма, проявленного в самых неблагоприятных условиях, в том числе историей самого Йона?

Медленно поднявшись на ноги, я начала оглядываться по сторонам в поисках родителей. Мне на голову надели венок победителя, а на шею – гирлянду из цветов. Я смеялась и плакала одновременно. Я шаталась от усталости и почти что бредила. Наконец, я увидела в толпе Тома и кивнула ему, приглашая подойти поближе. Не думаю, что в тот момент у меня хватило бы сил уделить ему хоть какое-то внимание. Затем я увидела подходящих с другой стороны родителей. Я обняла их и с огромным удовольствием повисла у них на руках. Том не мог присоединиться к нам, потому что его дорогу преграждал барьер, и я сама подошла к нему и обняла.

К тому времени, когда Майк Рейли подошел ко мне для интервью, его встречала не победительница, а полная развалина!

«Три года подряд! – сказал он. – Мы думали, что этот рекорд никогда не будет побит, но тебе это удалось! Крисси, нет слов!»

И в этом он был совершенно прав. Слов не было и у меня. Я не могла говорить, меня сжимали спазмы радости, облегчения и усталости. По лицу текли слезы. Я хотела ответить, но не могла выдавить из себя ни слова, и Майку пришлось довольно долго простоять рядом со мной с микрофоном наизготове. Чувствуя себя пьяной от усталости, я, наконец, положила руку ему на плечо и пробормотала в микрофон слово mahalo – на гавайском языке это значит «спасибо».

Затем, понемногу приходя в себя, я сказала: «Я никогда не думала, что смогу приехать сюда и побить рекорд Полы. Она легенда, и я даже чувствую себя немного виноватой за то, что лишила ее этого рекорда! Это было одно из самых сложных соревнований в моей жизни, и уж точно самый сложный Ironman. Мне пришлось выложиться на полную. И я искренне горжусь тем, что у меня получилось!»

Я поблагодарила друзей и родных за то, что они приехали меня поддержать, и сказала толпе зрителей «спасибо» за их приветствия. Я финишировала со временем 8 часов 54 минуты и 2 секунды, улучшив прежний рекорд Полы почти на полторы минуты. Однако я не смогла удержать рекорд по времени прохождения марафона, который установила на Коне годом раньше. Ринни, занявшая второе место, прошла дистанцию на минуту быстрее. С учетом того, что это был ее первый Ironman, это прозвучало угрожающим звоночком. Она финишировала через 20 минут после меня, но если бы не расслабилась после плавания и велосипедного этапа, то противостояние могло бы получиться куда более интересным. Она пробежала последний этап на 6 минут быстрее меня, хотя мое время 3 часа и 3 минуты было самым медленным за все разы, когда я участвовала в соревнованиях в Коне.

Силы начали возвращаться ко мне, и после прохождения допинг-контроля «команда Веллингтон» направилась в гостиницу «Кинг Кам», где мы открыли несколько бутылок шампанского. Я съела свои традиционные три тарелки чипсов, а потом прыгнула в бассейн в спортивной униформе. За мной прыгнула моя мама – прямо в одежде. Мы были пьяны и от шампанского, и от эйфории.