Жизнь без границ. История чемпионки мира по триатлону в формате Ironman - Крисси Веллингтон, Майкл Айлвин (2012)

Мы знали, что наша следующая встреча не за горами. Нам было грустно расставаться, однако в отношении подобных вещей я достаточно прагматична. Что можно сделать в таких обстоятельствах? В нашей профессии часто приходится расставаться, и поэтому мы знаем, что нужно делать для сохранения отношений. Мне немало помогало то, что я провела множество лет в одиночестве. Я привыкла оставаться наедине с собой и умела обеспечить себе нормальную жизнь. Конечно, я бы хотела проводить с Томом побольше времени, но это не было абсолютной необходимостью. Мне достаточно было просто знать, что он где-то есть и ждет меня. Я вернулась в Боулдер, готовая ко всему.

Кроме всего прочего, это означало, что мне предстояло разобраться в своих отношениях с Саймоном. Они мне никак не помогали, поэтому с ними нужно было покончить. Он знал, что я не следую его программе, поэтому чувствовал, что рано или поздно это случится. В сущности, наши отношения уже завершились некоторое время назад, но мы просто не могли это признать откровенно.

«Это не сработает, – сказала я ему во время одной тренировки. – Я не верю в программу. Она слишком сильно отличается от того, к чему я привыкла». Саймон со мной не согласился, в чем я и не сомневалась. «Ты просто не можешь отвязаться от Бретта, – сказал он. – Ты не желаешь попробовать что-то новое. Но если ты не будешь следовать моим рекомендациям, то у нас ничего не получится».

Я приняла его позицию. Ему было сложно тренировать меня, особенно когда я пришла к нему с навязанным таким сильным человеком, как Бретт, убеждением в том, как все надо делать правильно. Скорее всего, на земле был лишь один человек, кроме Бретта, способный быть моим тренером, – это я сама. В конце концов, это смогла Джули, так почему не попробовать и мне?

Тем не менее в августе я начала неформально сотрудничать с Дэйвом Скоттом – поначалу только в области силовых и подготовительных упражнений, но постепенно дошло до того, что он разработал для меня программу подготовки к Коне, и с этого момента связь между нами начала укрепляться.

Джули показывала мне, как можно делать одни и те же вещи многими способами. Моя следующая гонка – триатлон по длинной трассе – должна была состояться в Боулдере. Мне казалось достаточно странным соревноваться на той же трассе, на которой я обычно тренируюсь. У меня не было ни впечатлений, связанных с путешествием, ни ощущения предвкушения большого события. На этом соревновании Джули оказалась лучше меня, я пришла лишь второй. Как всегда, я испытала разочарование от того, что не выиграла, однако это ощущение ничуть не походило на то, что я чувствовала после Колумбии.

Джули – спортсменка высшего класса, и шансы проиграть ей всегда очень высоки. Я попереживала пару дней, а потом утешилась мыслью о том, что это все же не был Ironman. Но это было неправильно. Если бы я думала: «Ну, это же был не Ironman» – после каждого поражения, то что бы случилось, когда я действительно бы проиграла именно Ironman? Мне казалось, что Ironman слишком особенная гонка. Между мной и победой в ней не имел права встать никто другой. Но что если бы это случилось? Как я стала бы справляться с поражением? Эти мысли были просто невыносимы.

Перед тем как вернуться в Кону, я приняла участие еще в одной гонке – Half-Ironman Timberman в Нью-Гемпшире. Я выиграла, но результат был довольно посредственным. У меня начались боли в задней части правого бедра. Тогда я еще не знала, что это тендинопатия бицепса бедра. Впервые я сказала о неприятных симптомах Бретту еще в 2008 году. Он заставил меня носить облегающие резиновые штаны, а помимо этого, намазывал мою ногу зеленой глиной и обматывал ее пленкой. Боль приходила и уходила, но теперь она все чаще заявляла о себе и оставалась дольше. Я утратила легкость при беге. Помимо физической боли, я страдала эмоционально. И даже через семь недель, перед началом Коны, эта проблема продолжала меня беспокоить.

* * *