Во имя Жизни - Кузнецова Дарья Андреевна (2015)

Понимая, что совершаю ошибку, я всё равно присела, за что тут же поплатилась: землянин обхватил меня поперёк туловища и подтянул поближе к себе так, что мы оказались лицом к лицу, и мне тоже пришлось подобрать ноги.

— Продолжаем разговор, — кивнул он, поглаживая меня кончиками пальцев по пояснице. — Да, я настроен более чем решительно. В чём проблема?

— Насколько я понимаю, под «решительн» подразумевается семья и дети? — уточнила я.

— Правильно понимаешь, — мужчина вновь кивнул. — Может, не прямо сейчас, если ты так сильно этого боишься, но в перспективе — да. А что, ты принципиально против? — он вопросительно вскинул брови, хотя особенно возмущённым и недовольным не выглядел.

— Принципиально — нет, но… у меня не может быть детей.

— С чего ты взяла? — озадаченно нахмурился он.

— Мне давно уже поставили этот диагноз, — я неуверенно пожала плечами.

— Тот же криворукий идиот, который лечил твоё лицо? — с лёгким раздражением уточнил Барс.

— Нет. Просто… пара неудачных абортов в юности, — я немного вымучено улыбнулась, передёрнув плечами.

— Я лучше не буду спрашивать, в каком возрасте это было. Желание свернуть шею давно покойному человеку — крайне непродуктивное желание, — сквозь зубы процедил он, настойчиво притягивая меня ближе и крепко обнимая.

Я поначалу упрямо упёрлась ладонями в его грудь, но мужчина оказался настойчивей, и в итоге я уступила, ответила на объятья и даже уткнулась лицом в его шею. Окутавшее меня ощущение умиротворённости и тепла оказалось неожиданным, но невероятно приятным, и я окончательно сдалась, позволяя себе расслабиться и хоть немного насладиться странным покоем и уютом в руках землянина.

— Бедная моя девочка, — еле слышно проговорил Барс куда-то мне в висок, осторожно гладя тяжёлой ладонью по волосам. — Всё будет хорошо. Если ты захочешь, мы найдём хорошего врача. Сейчас неизлечимых болезней почти нет, и я не думаю, что всё так плохо. А даже если не захочешь, или всё на самом деле настолько безнадёжно, как тебе кажется… Я бы, конечно, хотел детей, но дело в том, что с их будущей мамой я уже совершенно определился.

— Это ты сейчас так говоришь.

— Я не пророк, чтобы предсказать, что будет лет через пятьдесят. Но эту проблему в любом случае сложно назвать совсем уж неразрешимой, было бы желание. Ну, что ты? Не плачь, — ласково прошептал он, когда я глубоко судорожно вздохнула.

— Я не плачу, — возразила я. — Давно уже. Разучилась, наверное.

Он аккуратно приподнял моё лицо за подбородок, окинул внимательным взглядом, видимо, проверяя. Обнаружив же, что я говорю правду, слегка качнул головой в ответ на какие-то свои мысли, и тихо повторил себе под нос, задумчиво разглядывая моё лицо.

— Бедная моя девочка!

После чего притянул меня ближе и аккуратно коснулся губами моих губ в лёгком бережном поцелуе. Не встретив сопротивления, поцеловал уже уверенней; глубже, настойчивей, но всё так же нежно и мягко. А я плюнула на все свои опасения и тревоги и, прикрыв глаза, полностью сосредоточилась на ощущениях.

Мужчина целовал меня так ласково и неторопливо, как будто это был вообще первый поцелуй в моей жизни, и он боялся меня напугать, позволял без спешки к себе привыкнуть. Пронзительно нежно, изучая, приручая, ни на чём не настаивая и наслаждаясь каждым мгновением. Барсик неторопливо поглаживал мою спину и плечи, кончиками пальцев исследовал шею, щёки, уши, перебирал пряди волос. А я опасалась лишний раз шевельнуться, кожей впитывая каждое прикосновение и пытаясь навсегда запомнить эту ласку и это тепло.

Так меня целовали, пожалуй, действительно впервые.

Поцелуй, — причём просто поцелуй, без намёков на что-то сверх него, — длился довольно долго. Потом мужчина отстранился, вглядываясь в моё лицо, и осторожно погладил подушечкой большого пальца мои горящие губы.

— Точно, кошка, — весело и легко улыбнулся он, слегка кивнув.

— В каком смысле? — растерялась я.