Меня зовут Шейлок - Говард Джейкобсон (2016)

Беатрис вновь покачала головой. Темные века, подумал Струлович. Несмотря на всю свою развитость, Беатрис жила в пузыре электронного невежества, по сравнению с которым VII век – просто парад просвещения. Струловичу было стыдно за дочь, которая так мало слышала о том, что происходило до ее рождения. А еще он боялся, как бы этот новый, беззаботный, если не сказать игривый, Шейлок не вздумал исполнить для нее «Мамочку» Эла Джолсона, сопроводив пение джазовым танцем. Беатрис не знала ничего из того, что знал в ее возрасте Струлович, зато прекрасно понимала культурные нормы современного общества – понимала, что белому певцу непозволительно изображать из себя чернокожего.

– Диски вон на той полке, – ответила Беатрис. – Выбирайте, что понравится. Они не мои. И не волнуйтесь – вы никому не помешаете. Я все равно ухожу. Мне в колледж к двенадцати.

Беатрис выпятила подбородок и вызывающе глянула на отца: а он еще говорит, что она несерьезно относится к учебе!

– Что вы изучаете? – спросил Шейлок вполголоса, словно желая исключить Струловича из разговора. Это был даже не вопрос, а ласковое прикосновение.

– Общий курс искусствоведения, практически вводный. Самой мне хотелось бы больше сосредоточиться на перформансе, – ответила Беатрис – довольно застенчиво, как показалось Струловичу, словно дочери непривычно, что описанное ей занятие называют учебой.

Струловича захлестнула волна стыда. Искусство перформанса! Почему бы не сказать просто «выпендреж»? Струлович не был уверен, знаком ли Шейлок с этим жанром – в курсе ли он, что так называется публичное освобождение от всех внутренних барьеров. Учитывая его отношение к карнавалу, вряд ли Шейлок пришел бы от перформанса в восторг. С другой стороны, кто знает? Разве мог Струлович предположить, что ему нравится Джордж Формби? Конечно, Джессика попортила отцу немало крови, но она, по крайней мере, не заявляла, что хочет изучать произвольные пределы отношений между зрителем и художником. «Неподходящее занятие для еврейской девушки», – ответил бы Шейлок, захлопывая окна. Струлович придерживался того же мнения, хотя большинство известных ему художниц-перформансисток составляли именно еврейки.

Быть может, на самом деле они изучают пределы отношений между еврейскими девушками и их отцами?

Быть может, экосексуальная эксгибиционистка Энни Спринкл, урожденная Эллен Штейнберг – наглядный пример того, что получаешь, когда пытаешься привить дочери скромность?

Шейлок слегка склонил голову со старомодной галантностью, словно Беатрис сообщила ему, что учится на белошвейку.

– А что это подразумевает?

Он это специально, чтобы меня смутить, подумал Струлович. Хочет удержать ее на все утро, поощрять, подлавливать, трепать мне нервы.

Беатрис улыбнулась.

– Что подразумевает роль художника-перформансиста?

– Да.

– Непременно расскажу, когда буду посвободнее, – обольстительно посулила Беатрис.

Знает ли она, кого обольщает?