Богам божье, людям людское - Красницкий Евгений Сергеевич (2010)

— Девятый и десятый десятки! — начал Мишка спокойным голосом, а потом заорал, насколько хватало мощности глотки: — На колени, бл…ди!!! Шлемы долой!!!

Отроки принялись испуганно озираться и бестолково топтаться на месте — что только что произошло с теми, кто встал на колени и обнажил голову, все прекрасно видели.

— Исполнять!!! — заорал Дмитрий тоже во всю мощь глотки и, видя, что команда не исполняется, скомандовал: — Опричники! Товсь! По бунтовщикам, справа и слева по одному…

Сзади что-то проговорил Корней и Мишка увидел, что десяток погостных ратников, под началом Кондратия, тронул коней, заезжая за спину девятому и десятому десяткам. Наконец в отроках что-то сломалось — спереди почти в упор смотрят самострелы опричников, сзади разворачиваются в линию, опуская копья, погостные ратники — один за другим, парни начали опускаться на колени и сбрасывать шлемы на землю.

Краем глаза Мишка уловил какое-то движение и, повернув голову, встретился глаза в глаза с Роськой.

«А! Ну, тоже верно. То есть, унтер-офицер Василий, конечно думает, что казнить без молитвы и покаяния нельзя, а вы, сэр Майкл, можете воспроизвести то же действие, но в целях морально-политического воспитания личного состава. И… отец Михаил одобрил бы… если не образ мыслей, то, хотя бы, образ действий».

— Читать «Отче наш»! — приказал Мишка.

— Отче наш… — Начал одинокий мальчишеский голос. — … Сущий на небесах… — Подхватило еще несколько голосов. — Да святится имя Твое, да будет воля Твоя…

Дождавшись заключительного «Аминь», Мишка удовлетворенно кивнул.

— Моление ваше услышано! Слушайте приказ. В следующий бой пойдете с обнаженными головами, уповая на милость Божию и справедливость Высшего Судии — Он всеведущ и сам решит, кто из вас более повинен, кто менее. Урядник десятого десятка Игнатий… Не слышу ответа!

— Здесь, господин сотник!

— Урядник десятого десятка Игнатий, ты явил неспособность командовать десятком, и лишаешься достоинства урядника… Ну, не слышу ответа!

— Слушаюсь, господин сотник.

— Отрок Игнатий, ты переходишь рядовым в девятый десяток, чтобы заменить собой казненных.

— Слушаюсь, господин сотник.

— Отрок Максим, отрок Власий!

— Здесь, господин сотник! — хором отозвались оба парня, пошедшие, вслед за Мишкой, в воду в бою у брода.

— Отрок Максим, назначаю тебя урядником девятого десятка Младшей стражи.

— Слушаюсь, господин сотник.

— Отрок Власий, назначаю тебя урядником десятого десятка Младшей стражи.

— Слушаюсь, господин сотник.

— Вы оба в походе за болото себя хорошо показали, надеюсь, и в достоинстве урядников не оплошаете. С Богом, принимайте командование.

— Рады стараться, господин сотник!

— Девятый и десятый десятки, встать, разобрать оружие! Сейчас пойдете собирать убитых ляхов — тех, из кого уже вынули болты и стрелы и обыскали. Волочь их вон туда, на берег Пивени и скидывать в воду. Христианским погребением псов латинских не удостаиваем!

— Кхе! — раздалось сзади.

Тональность универсального полуслова-полукашля Корнея была явно осуждающей, даже предостерегающей. Мишка недоуменно обернулся, наткнулся на сердитый взгляд деда и, уже понимая, что сотворил что-то не то, скомандовал:

— Отставить! Слушать приказ господина Воеводы!

— Кхе! — снова повторил Коней, заметно напрягаясь, чтобы подобрать правильные слова. — Псы-то они, конечно, псы, но… души христианские…, хоть и латиняне. Опять же, славянского языка… не половцы какие-нибудь или сарацины… Кхе! Так, значит… приказываю сносить убиенных к часовне на кладбище, а там… отец Миха… отец Симон укажет, как с ними поступать надлежит. Да… Кхе, к часовне!

— Исполнять! — скомандовал Мишка, когда стало ясно, что господин воевода закончил давать указания.